– Ник, – стону я.

– Да, крошка, да. Я здесь. Всегда рядом с тобой, – шепчет он, покрывая поцелуями мою шею.

Опускаюсь руками к его брюкам и расстёгиваю пуговицу, а затем тяну за молнию, забираясь под его боксеры, и находя его член. Обхватываю его рукой и слышу громкий вздох. Большим пальцем растираю смазку по головке члена, вырывая хриплый стон из его губ. Ник вытаскивает свой палец из меня и опускает боксеры, подхватывая меня на руки и ударяя спиной об стену. Громкий стон от смеси боли и наслаждения вырывается из моего горла.

Он крепко хватает меня за ягодицы и в следующий момент меня наполняет полностью. Выгибаюсь, вскрикивая от грубости и полного наслаждения, и хватаюсь за его плечи. Ник начинает трахать меня быстро. Жёстко. Настолько необходимо, что могу только стонать, и рвано слетать с собственной орбиты. Обхватываю его за талию ногами, не боясь упасть больше. Меня держат, не отпустят и это спазмами отзывается внутри. Чувствую его движения, его длину. Какой он большой, какой он горячий, какой необходимый сейчас. Его пальцы сильнее сжимают кожу ягодиц, и он рычит в мою шею.

– Боже, какая ты тугая… такая моя. С ума сойти, – до меня доносятся обрывки его слов, но не могу сконцентрироваться на них. Сейчас вся горю от желания, от громких шлепков его плоти об меня и стонов, которые живут во мне.

– Да… сильнее, Ник, – прошу, ощущая первые раздирающие меня на миллионы кусочков вибрации внутри. Глубокие, проникающие толчки, и я растворяюсь в нём. Запах нашего соития пропитывает меня, и я отдаюсь ему, теряя полностью рассудок.

– Всё для меня. Ты со мной, – шипящие звуки с его губ. Я издаю мягкие всхлипы, утыкаясь носом в его шею и целуя её, наслаждаясь его вкусом. Мои пальцы зарываются в его волосы, сжимая их.

По телу проносится спазм удовольствия, и я ощущаю, как меня разрывает изнутри, взрывая каждую клеточку моего тела. Чувствую, как мои стенки судорожно сжимаются вокруг его быстро двигающего члена, и заглушаю крик его кожей под губами. Начинает кружиться голова. Сотрясаюсь в сладчайших конвульсиях, шепча его имя.

– Моя Мишель, – последний резкий толчок на всю его длину, что он дотрагивается до какой-то новой точки во мне. Вскрикиваю. Ник сжимает меня в своих руках, замирая, и кусает меня за шею, оставляя на ней поцелуй.

Мне кажется, что я умираю, настолько всё тело расслабленно. Кладу голову на его плечо и закрываю глаза, восстанавливая дыхание.

Ник опускает крышку от унитаза и садится на неё, не выпуская меня из рук, поглаживая по спине.

– Не могу без тебя, Мишель, – шепчет он, но никак не реагирую на эту фразу, потому что до сих пор плыву по тёплой реке пульсирующего наслаждения.

– Никогда не знал, что терять контроль может быть настолько прекрасно, крошка, – продолжает он и приподнимает мою голову. Открываю глаза, перед которыми всё ещё пелена.

– Закрой глаза, Мишель, – просит он, и я подчиняюсь.

Стук моего сердца оглушает меня, а губы настолько пересушены, что я их смачиваю кончиком языка.

Ник обхватывает моё лицо руками, чувствую его дыхание рядом со своими губами. Сердце замирает, а воздух заканчивается. Едва уловимое прикосновение к уголку моих губ чужих таких горячих, что тело вздрагивает, и я распахиваю глаза, в ужасе понимая, что он только что сделал. Он отодвигается от меня и слабо улыбается, запуская свою руку в мои волосы и притягивая голову так, чтобы наши лбы соприкоснулись.

– Нереальные ощущения, спасибо тебе за них, – его горячий шёпот. Это конец моим решениям. Он сделал огромный шаг ко мне, утягивая меня в пропасть. Никогда не выберусь из его омута, мне хорошо с ним. Настолько хорошо, что забываю обо всём на свете.

– Ты поцеловал меня, – едва слышно говорю.

– Пытаюсь показать тебе, насколько ты мне нужна, крошка. Раньше я бы на твой вопрос о поцелуе ответил категоричным – нет, но сейчас… я не могу контролировать это… непонятное желание почувствовать тебя полностью. Прости, Мишель, я садист, а ты свет, который могу потушить. Хочу, чтобы ты сама приняла решение, потому что желаю тебя забрать и спрятать, наслаждаться тобой и…и вот так быть с тобой, как сейчас. Никогда не знал, что такое настоящая близость. У меня уродливая душа, ты права. Но так устал от этого, крошка. Так устал быть в тени от всего. От тебя, – он прижимается к моей щеке своей и сжимает в руках моё податливое тело.

– Это было унизительно, Ник, – туман исчезает и возвращает меня в реальность, где я сижу на нём, а его член до сих пор находится во мне.

– Прости, всего лишь проверил, что ты мне ответишь, – шепчет он.

– Это было отвратительно. Ты хоть понимаешь, что я чувствовала в тот момент, когда поняла, как возбуждаюсь? А это за столом, где мои родители и их друзья, – возмущённо говорю и отклоняю корпус назад.

– Мишель, обещаю, больше никаких…

– Не верю, ни во что больше не верю, – рывком встаю с него и чувствую влагу между ног, да и они знатно дрожат.

Я, не смотря на него, отрываю бумагу. Отворачиваясь, привожу себя в порядок, слыша позади, что и Ник поднялся и застёгивает брюки.

– Мишель, – тихо произносит он. Зло оборачиваюсь.

– Что, Мишель? – Шиплю я. – Ты совсем разума лишился?! Ты трахнул меня в туалете, как какую-то шлюху, и я это позволила!

Несильно толкаю его в грудь, и он поджимает губы. Но мне плевать на его чувства, потому что снова ощущаю себя использованной.

– Ненавижу тебя, Холд! Ненавижу настолько сильно, что мне хочется ударить тебя, – яростно заявляю я.

– Это не новость, – хмыкает он. – Я привык к ненависти, для меня это не ново. Только вот ты не шлюха. Ты моя женщина, и я беру тебя не против твоей воли. Ты сама хочешь меня, только боишься этого. Не желаю слышать таких слов о тебе.

– Да, я боюсь, потому что ты честно признался мне, тебе нужно только трахать меня и всё, не больше. Ты считаешь это приятно знать? – Кривлюсь, испытывая щемящую боль внутри и сжимающееся горло от потока обиды.

Он запускает пальцы в свои волосы и поднимает их, громко вздыхая, смотрит на меня, хмуря брови. Меня колотит изнутри от осознания, что я натворила. Насколько сильно влюблена в него, что стою здесь и жду каких-то объяснений.

– Мишель, – громкий голос за дверью. Вздрагиваю, страх теперь сковывает моё сердце, и я смотрю на Ника, который показывает глазами ответить.

– Да… да, – произношу, прочищая горло.

– Ты как? Все волнуются, – говорит Амалия.

– Всё хорошо… просто живот прихватило, не говори никому. Я сейчас, – вру, не сводя глаз с Ника.

– Ладно. Может, тебе что-то принести? – Спрашивает девушка.

– Нет, спасибо. Всё уже хорошо, видно, отравилась, – и новая ложь срывается с моего языка. Кривлюсь.

– Тогда мы ждём тебя, – бросает она, и я слышу удаляющиеся шаги за дверью.

– Не смей больше так делать, иначе я тебе выцарапаю глаза, – угрожающе выставляю указательный палец и тыкаю в него, разворачиваясь, чтобы выйти.

– Подожди, Мишель, – говорит и вкладывает в мою руку что-то мягкое, и я удивлённо перевожу на неё взгляд.

– Надень, не хочу, чтобы ты ходила голой.

Вздыхаю и усмехаюсь от его предусмотрительности. Трусики. Он прихватил с собой обычные шелковые трусики, потому что наверняка знал мою реакцию и от этого становится с каждым ударом сердца тяжелее внутри. Быстро натягиваю их и отворачиваюсь, щёлкая замком и нажимая на ручку.

– Мишель, тебе следует знать, я иногда говорю не то, что должен, а то, что привык. Но ты другая. Дай мне шанс, хотя бы ненадолго забери меня с собой, – тихо произносит он, но я с силой толкаю дверь, чтобы выбежать из этого ада. Его ада, куда он меня вовлёк. Боюсь сдаться и подчиниться ему полностью, телом и разумом. Это катастрофическая зависимость оглушает меня, не даёт дышать и заставляет чувствовать его ближе.

Непозволительная роскошь сказать ему «да», но как мне поступить дальше, я не понимаю. Хочу его полностью, и не верю ему. Но ничего не поделать с этим дьявольским притяжением.

Сорок четвёртый шаг

Никогда не чувствовала себя настолько грязной, как сейчас. Оборвать. Мне требуются силы, чтобы оторваться от Ника. Да, признаю, влюблена в секс с ним. Он первый, единственный и точно неповторимый. Но всё это омерзительно, настолько, что не я его, а он меня окунает головой в эту гниль. И вокруг меня всё окрашивается во мрак.

Его чернота. Его шоколад. Горечь. Во мне живёт одна горечь и ненависть к самой себе.

Почему все мои разумные мысли отключаются, когда он трогает меня, говорит эти, точно бьющие по моей броне, слова. А поцелуй? И как пережить это? Он трахал меня, именно трахал, как бездушную куклу. А мне было всё равно, лишь бы достичь пика, ощутить его в себе, упиваться его ароматом и плыть. Что он делает со мной? Что я позволяю ему делать?

Иду к нашему столику, а мои ноги дрожат. До сих пор ощущаю его внутри себя. Это наваждение застревает неприятным комком в горле и не даёт сглотнуть его. А только знать, что я только делала, и мне это понравилось.

Как только подхожу к нашей компании, разговоры прекращаются, и всё внимание направлено на меня. Я ёжусь под такими пристальными взглядами и замечаю, что Тейра и Амалия поменялись местами, и теперь сестра Марка сидит справа от меня.

– Милая, всё хорошо? – Заботливо интересуется мама, и я киваю, опускаясь на стул.

Нет, у меня ничего хорошего сейчас не происходит. Только моё падение, открытое и убивающее мою душу. У меня нет желания продолжать светскую беседу, мне требуется уединение. Я должна подумать, решить для себя, в конце концов, что хочу. И держаться выбранной стратегии.

– Что с тобой было? – Вполголоса спрашивает Марк, а Амалия придвигается ближе ко мне, чтобы расслышать ответ.

– Реакция на пищу в кафетерии университета, – лгу и даже не краснею от такой подробности организма.

– И ты тоже скоро ощутишь это, – наигранно весело улыбаюсь и поворачиваюсь к девушке, на что она прыскает от смеха.