– Мишель? – Перед моим лицом Ник щёлкает пальцами, и я моргаю, продолжая улыбаться.

– Мы готовы, – он застёгивает куртку на себе, указывая на поводок и Шторма, в нетерпении бегающего вокруг него.

– Я тоже, – кивая, повторяю его движение ранее.

Мы входим в лифт, Ник присаживается на корточки и, щёлкая замком на ошейнике собаки, выпрямляется и берёт меня за руку.

– Надень капюшон, – просит он.

– Зачем? – Удивляюсь я.

– Так надо, – сухо произносит Ник, недовольно подчиняюсь.

Теперь в голове появляется ещё больше вопросов, и я буду спрашивать у него их, пока язык не отвалится. Выходим из здания, нас ждёт Лесли, одетая словно на северный полюс и с небольшим рюкзачком.

– А она почему тут? – Уже ревностно спрашиваю я, пока мы огибаем корпус и идём к парку, сделанному специально для собак на территории комплекса.

– Потому что я плачу ей за работу, – поясняет Ник. Но это ни черта не объяснение. Остаётся только наблюдать, как он отстёгивает Шторма, и тот со всех ног несётся по лужайке, а Лесли отделяется от нас и идёт за ним. Через несколько минут я наглядно вижу, для чего его домработница гуляет с нами – она убирает «подарки» от Шторма. Усмехаюсь своим нелепым мыслям и поворачиваюсь к Нику, который наблюдает за поведением своей собаки.

– Ты не хочешь, чтобы меня видели рядом с тобой? – Задаю вопрос, и он поворачивается ко мне.

– Не хочу лишних обсуждений моей личной жизни, – его лицо непроницаемо, от этого ответа опускаю голову и поджимаю губы.

– А если честно? – Уже уверена в своих намерениях добиться от него правды и задираю подбородок.

– Мишель, привык к такому и на другое несогласен. Мы будем ходить в разные места, пусть нас видят рядом, но только не в тех, где тебя могут узнать… или меня.

– Какие у нас отношения Ник?

– Ещё рано интересоваться этим, мы попробуем быть рядом. У тебя и у меня много тайн, а свои я не готов открывать пока.

– Ты не хочешь впускать меня в свою жизнь, а сам хочешь управлять моей, – ухмыляюсь тому, как удобно он устроился.

– А ты сейчас где, по-твоему, находишься, не в моей ли жизни, крошка?

– Нет. Я просто как сторонний наблюдатель и ничего не понимаю. Ты хочешь трахать меня – вот это знаю наверняка. Но не больше, верно? – Складываю руки на груди и с вызовом отбрасываю капюшон. К чёрту все его просьбы и требования!

– Да, хочу тебя трахать. Трахать так, чтобы ты забыла обо всех глупостях. Что в этом так тебя оскорбляет? Мне нравишься ты и твоё тело, а тебе нравится моё тело. Это нормально, – спокойно произносит он.

– Секс и ничего личного, – хмыкаю я и, отворачиваясь, ищу глазами собаку, чтобы хоть как-то перебороть в груди неприятный узел, стягивающий сердце.

– Вот сейчас мне непонятна твоя логика. Ты рядом со мной, ты спишь со мной, ты была в моей квартире. Да я тебе рассказал больше, чем кому-либо, – раздражённо вздыхает Ник.

– А Зарине? Ты ей рассказал намного больше, раз это дало такие гнилые плоды, – я бросаю на него злой взгляд.

– Нет, Зарина увидела больше, потому что она нижняя. И ты не она, Мишель.

– Почему ты скрываешь свою жизнь? Что плохого в том, что Канада узнает в лицо своего «героя»? – Яростно выпаливаю я.

– Это тебя не касается, – цедит он.

– А что меня касается, Ник? Размер твоего члена и сессии? – Всплёскиваю руками. Он сжимает губы и делает шаг ко мне.

– Что ты хочешь услышать? Что я откажусь от всего, ради тебя? Нет. Не могу без этого. Говорил почему. Тебе не излечить меня, крошка, не придумывай мне оправданий и не ищи выходы на свет Божий, – он смотрит на меня, как на врага, как на человека, желающего ему зла. Но ведь я думаю иначе.

– Не верю в то, что ты садист. Хоть убей меня, не верю, Ник. Ты говорил, что у тебя нет расстройств, но это ложь. Что будет через десять лет? А через двадцать? Ты всегда всё планируешь, так загляни немного в будущее. Я буду делать и искать то, что сама захочу, – упрямо вскидываю подбородок и с несокрушимой решительностью смотрю в его глаза.

Как бы мне хотелось знать, о чём он думает сейчас. Мне необходимо заглянуть в его душу, но не позволяет мне. И теперь я точно знаю, что все рассказы о его жизни всего лишь лёгкая интерпретация его прошлого. Там скрыто то, чего он боится и отчего прячется. И оттуда тянется его зависимость от тёмного мира.

Смотрим друг на друга всего минуту, но, кажется, что проходит намного больше времени, но не буду сдаваться, не позволю себя «съесть» этим испепеляющим и одновременно режущим холодом взглядом. Внутри всё начинает сотрясаться от напряжения, но продолжаю гипнотизировать его. Хочу помочь ему, потому что желаю услышать от него слова, которые взорвут мою стену от мира, как и его. Жажду увидеть Ника в его истинном обличии, а не в том, в котором ему удобно. Вытащу его из зоны комфорта, чего бы мне это ни стоило.

Ник первый отводит глаза, и я вижу, как его лицо отражает быстролетящие мысли в голове. Он дышит поверхностно, ища варианты новой лжи.

– Я не предам тебя, Ник, – давлю на него и произношу это с нежностью и кладу свою руку на его щёку. Дёргается.

– Обещаешь, Мишель? – Тихо спрашивая, он накрывает своей ладонью мою руку на его лице и поднимает голову на меня. Снова глаза в глаза.

– Да. Не раскрываю чужих тайн, и подписала твою бумагу, хотя она для меня ничто, я руководствуюсь другими качествами своей натуры. Хочу узнать тебя с самого начала твоего пути, Ник. Хочу быть не только любовницей, но и другом. Потому что последних у меня не осталось, – шепчу, приподнимаясь на носочки, чтобы быть ближе к его лицу.

– У тебя всегда есть я, что бы ни случилось. Хорошо, – он вздыхает и поднимает глаза к ночному небу, а затем смотрит на меня. Внутри всё трепещет от осознания того, что я выиграла. Победила снова в этой схватке. Моё оружие – это нежность и ласка. Он теряет самообладание из-за неё. От этого открытия готова прыгать и хлопать себе в ладоши.

– Ты расскажешь мне всё? – Уточняю я.

– Только постепенно. Не проговаривал воспоминания ранее вслух, потому что тогда они бы стали реальными, а я хочу их забыть.

– Я никуда не спешу, Ник. И когда поймёшь, что готов, то выслушаю тебя. Для меня это важно, очень важно.

– Чёрт, крошка, – Он опускает голову и прижимается ко мне лбом, закрывая глаза. – Не хочу пугать тебя.

– Я не боюсь тебя, – тихо произношу я.

– Зато я тебя боюсь и с каждой минутой всё больше.

– Почему? – Удивляюсь я.

– Потому что рядом с тобой, первый раз в жизни хочу расслабиться. Хочу иного. А это недопустимо для меня.

– Вот и вас лишили девственности, мистер Холд, – хихикаю я.

Ник поднимает голову и, улыбаясь, кладёт свои руки мне на плечи, и медленно, дразня меня, опускает их на спину и резко набрасывает на меня капюшон.

– Мисс Пейн, ваше здоровье для меня так же ценно, как и своё, – он щёлкает меня по носу и, обернувшись, громко свистит, призывая к себе собаку.

У меня появляется надежда, что всё получится. Я буду терпелива… надеюсь, а он впустит меня в свою душу. Тогда открою ему свои страхи. И шаг за шагом мы будем идти друг к другу. Ближе. С каждой секундой ближе. Неожиданно для себя осознаю, что хочу верить в любовь. В те чувства, которые презираю. А презираю я ли их, вообще, или хочу так думать?

Тридцать четвёртый шаг

– Мишель, чёрт возьми, а ну вернись! – Кричит Ник из машины, а меня разрывает от хохота.

Нагибаюсь к открытому пассажирскому окну «Астон Мартина» и хлопаю наивно ресницами, едва сдерживая смех.

– Да, милый. Ты уже соскучился?

– Не заставляй меня злиться, Мишель, и не называй меня милым! В три я приеду за тобой, и только попробуй забыть об этом, – угрожает он.

– Мистер Холд, вы же понимаете, в моём возрасте так часто подводит девичья память. Вот и сегодня подвела – забыла зарядить телефон, а сколько ещё она преподнесёт сюрпризов, – наигранно грустно вздыхаю я.

– Мисс Пейн, вы же понимаете всю серьёзность данной ситуации. Если не хотите последствий, то будете здесь в то время, какое я вам назначил, и найдёте, где зарядить свой мобильный, – уже спокойнее говорит Ник.

– Мы рассмотрим ваше заявление чуть позже, как только соберутся все акционеры моего головного мозга, – сдвинув брови, киваю и выпрямляюсь.

– Мишель! – Он уже выскакивает из машины. Раздражённый и красивый. Всё как по заказу моей извращённой фантазии.

– Хорошего дня, мистер Холд. Думайте обо мне, как и я о вас, – шлю ему воздушный поцелуй и, развернувшись, несусь в университет, оглядываясь, чтобы проверить, не пошёл ли он за мной, дабы действительно отлупить.

Но он не идёт, вижу только клубы дыма от резкого старта его автомобиля. Жмурюсь, позволяя себе рассмеяться. А вот не будет отчитывать меня, как провинившуюся школьницу за то, что я каталась на качелях.

Проснувшись за два часа до будильника бодрая и жаждущая действий, полностью отдохнула душой и телом. Вообще, я сова, очень упрямая и капризная. Но сегодня словно вошла в новую жизнь. Бывает ли так? Засыпаешь с одними мыслями, а, пробуждаясь, все страхи забываются, все домыслы и заключения остаются во мраке вчерашней ночи. Новый день становится новым для того, чтобы сделать удачные и провальные попытки сближения с моим Садистом.

Я тихо лежала на боку и наслаждалась спокойным лицом Ника. Хотелось дотронуться до него, что пальцы начало покалывать от невозможности воплощения этой слабости. Словно мне это было необходимо, как будто от этого зависела моя жизнь, но я лишь поедала его оголённую задницу глазами и кусала губы.

Он спал на животе, обняв подушку руками, одеяло сбилось, а точнее, оно вовсе отсутствовало на нём и моему взору открывалось очень эротичное зрелище. Я, даже лёжа на другой стороне кровати, ощущала жар, идущий от его загорелой кожи. Всё же у него самая красивая и аппетитная попа из всех, что я видела. Как оказалось, он спит всегда голым и того же требовал от меня. В итоге после бурной дискуссии всё же отбила нижнее белье, но уверена, что на этом наша маленькая война не окончена. Ник сдался лишь потому, что вчера меня нельзя было пытать наслаждением, только в его фантазиях.