– Нет, а теперь свободна, – закрываю глаза, представляя, как за шкирку вытаскиваю сестру из своей спальни.

– Всё же пальто «Дольче», Миша. У Сары другой вкус. Тебе кто-то его подарил? И ботинки новые, кстати. Прикольные. Где купила? Там ещё цвета есть? Я бы взяла…

– Твою мать, пошла отсюда! – Ору я, что сестра вздрагивает и кривится.

– Помастурбируй, бледнолицая, – бросает она и выходит из комнаты.

Наконец-то! Задолбала эта малолетняя пигалица! Вечно таскает мою одежду, в этот раз хоть спросила, спасибо и на этом.

Улавливаю, как мой телефон звонит в клатче, но даже не могу подняться, чтобы достать его. Плевать, пусть звонит.

Боль настолько неприятная, что я все силы концентрирую именно на ней. Ни одной мысли о Нике, ничего, только выдержка. Я не умею терпеть боль, небольшой укол или же удар локтем обо что-то – из-за своих страхов чувствую её намного сильнее, чем она есть в реальности. У меня высокий болевой порог, как все говорят, а я это объясню тем, что хочу, чтобы это так было. Внушила себе, хуже физической боли ничего нет. И ведь должна была орать как резанная с Ником в постели, а я, наоборот, наслаждалась и даже получила свой первый вагинальный оргазм. Сколько читала статей и рассуждений о лишении девственности, часто мелькало слово «боль», и, наверное, поэтому я отодвигала как можно дальше это событие. Но с Ником было не страшно пережить это, я была в нём уверена. Да, понимаю, что он имеет иные предпочтения, но сейчас вспоминая каждый поцелуй, каждый толчок делаю вывод: лучшего первого раза я бы и не хотела.

Мой телефон звонит снова, и я, издав стон, прекращаю вспоминать мою ванильную ночь и пытаюсь доползти до клатча, держась за живот. От этих неактивных действий вся обливаюсь потом, тошнота щекочет горло, пытаюсь поверхностно дышать, дабы подавить позывы. Достаю телефон и вижу два пропущенных от Ника. Он же сказал, что отвяжется? Но искра радости проскакивает внутри, что ему не всё равно. Её тут же перебивает новый рвотный позыв, параллельно с острой резью внутри. Подскакиваю и, сжимая в руках «BlackBerry», несусь в ванную комнату. Опускаясь над унитазом, я ещё быстрее дышу, по виску скатывается пот. Вроде пронесло. Прислоняюсь спиной к прохладному кафелю и прижимаю ноги к груди, утыкаясь в колени лицом.

Телефон снова звонит, и я отвечаю.

– Да.

– Мишель, как ты? Майкл сказал, что ты забыла в машине свою шубу, он занёс тебе её. Твоя домработница сообщила – тебе плохо.

– Нормально, – выдавливаю из себя, и новый рвотный позыв заставляет передвинуться ближе к «белому негодяю».

– Ты приняла…

– Ник, прости, я сейчас…

Перебиваю его и не успеваю договорить, как меня начинает тошнить, что я отбрасываю телефон и крепче держусь за ободок унитаза. Кажется, что весь мой желудок остаётся в канализации. Горло саднит, и я стону, ложась на руку. Даже в самые алкогольные запои так не чувствовала себя. Вообще, мало болею, а тут столько всего и разом. Отвратительно. Неожиданно вспоминаю, что говорила с Ником, и он, скорее всего, всё слышал.

Господи, ты издеваешься надо мной? В какую ещё ты идиотскую и унизительную ситуацию поставишь меня перед ним?

Перевожу затуманенный взгляд на экран, где звонок сброшен. Надеюсь, что это я так спасла себя подсознательно. Прислушиваюсь к организму, и новый залп выжимает из меня все соки. Да сколько можно?

Поднимаюсь на дрожащих ногах и плетусь к раковине. Вся водолазка испачкана. Стаскиваю её через голову и бросаю в корзину для белья. В тот момент я даже не задумываюсь о засосе, только о желании умыться и смыть с себя это зловоние. Холодная вода немного облегчает, незаметно откуда появившуюся, головную боль, и я с приоткрытыми глазами, сгорбившись, выхожу из ванной и иду к себе. Найдя в шкафу рубашку, я застёгиваю её на все пуговицы и снова ложусь на постель в ботинках. Плевать, мне в жизни так не было плохо. К черту такие уколы! Вообще, всех гинекологов к черту! Садисты проклятые.

От бессилия прикрываю глаза. Усталость накатывает, но каждый раз, как подступает новый толчок, вздрагиваю и просыпаюсь. Необходимо принять обезболивающее. Но только я представлю, как долго идти до кухни, то решаю просто лежать, надеясь, что Лидия придёт ко мне, и тогда попрошу.

Слышу, как открывается дверь, и благодарю Всевышнего за такую расторопность, и года не прошло.

– Лидия, принеси мне… что у нас есть от боли, – тихо произношу я, издав всхлип.

– Ты издеваешься, Мишель? Ты что, ничего не выпила до сих пор?! – Мой головной мозг разрывает от злого голоса. Поворачиваю голову и вижу Ника.

– Что ты тут… – не успеваю договорить, как он резко разворачивается и вылетает из спальни, не закрывая двери.

Ну да, превосходно, он сбежал, увидев, в каком я непотребном виде. Злобный тарантул! Хочется плакать, но слёз нет, и я только хнычу, как маленькая.

Громкие шаги и на меня падает тень Ника, он ставит на стол бокал воды и, применяя силу, сажает меня. Выдыхаю от боли и жмурюсь.

– Открывай рот, – требует он.

– Ты что решил пихать в меня свой…

Он не даёт мне договорить, сам раскрывает мой рот и вкладывает на язык таблетки.

– Пей, извращенка, – приказывает он и подносит к моим губам бокал. Беру его дрожащими руками и залпом выпиваю. Боже, как хорошо.

– Чёрт, крошка, ты с ума сошла? Почему сразу этого не сделала? – Ник забирает бокал и садится ко мне на постель.

– Хотела лечь, да и сейчас хочу, – шепчу, опуская голову вниз на согнутые колени.

– Услышав, как тебя тошнило, позвонил Пирсу. Он сказал, что это болевой шок для организма и тебе необходимы обезболивающие и сон. Да ты меня до смерти напугала, Мишель, – ругается Ник, а я обиженно выпячиваю губу и цокаю от новой порции этого долбанного укола.

– Нет, это мне совершенно не нравится. Можешь начинать орать, но ты будешь делать так, как я говорю. Потому что ты ни черта не следишь за своим здоровьем, – Ник встаёт и начинает надевать на меня, как на безвольную куклу, пальто.

– Что ты делаешь? – Сонно спрашиваю я, когда он подхватывает меня на руки и идёт к выходу из спальни.

– Забираю к себе, – отвечает он.

– Плевать. Мне хорошо, – чувствую, как таблетки начинают действовать. Кладу голову на его плечо и закрываю глаза.

Сквозь туманную дымку разума слышу повелительный голос Ника:

– Соберите её сумку для университета, за ней заедет мой шофёр. Сегодня она не была там, но это никому знать не нужно.

– Может, стоит вызвать врача? – Заботливо спрашивает Лидия.

– Ей всего лишь нужен отдых. Я хочу, чтобы никто не знал о том, что она со мной. Всё понятно?

– Да… да, конечно, – испуганно отвечает женщина, и я сквозь дремоту улыбаюсь.

Да, попробуй отказать Холду, он к столбу привяжет и отшлёпает. Хочется хихикать от своих мыслей, но только удаётся улыбнуться.

– Мишель, с тобой невозможно быть нормальным, – тихо произносит Ник, крепче обхватывая меня.

– Не надо… мне и так хорошо… очень, – шепчу я, вдыхая его аромат и ощущая, насколько тело расслабляется рядом с ним.

– Глупая. Моя, – хочу что-то ответить его отдаляющему голосу, но сил нет. Меня поглощает тёмная бездна, в которой уютно.

Тридцать второй шаг

Меня кто-то гладит по волосам и это так приятно, что хочется мурчать. Растягиваю губы в улыбке, призывая продолжать, но всё оканчивается, и я недовольно мычу.

– Проснулась? – Слышу шёпот и приоткрываю глаза, тут же моргаю, словно увидела привидение.

– А… как… я… чёрт, – бессвязно бормочу я, а Ник улыбается от моей речи. Воспоминания возвращаются. Понимаю, что он привёз меня к себе, и сейчас я лежу в одном белье под одеялом на его суперкровати, а он растянулся рядом на нём. За окном темно и только мягкий свет вокруг, как и вчера, создаёт атмосферу интимности.

– Как чувствуешь себя? – Интересуется он.

– Лучше, – медленно отвечаю, прислушиваясь к своему организму.

– Больше так не делай, – уже серьёзно говорит он. Киваю, осторожно улыбаясь.

– Прости, что оторвала тебя от сессии. Ты же там был?

– Нет, я был у Райли.

– Перемыли мне косточки?

– Ещё как, а особенно за то, как ты красноречиво мне отвечала, – он напоминает о том, как мне было плохо.

Просто накрываюсь с головой одеялом, чтобы хоть как-то побороть стыд. А мне ужасно стыдно за это, да и, вообще, за всё. Но лёд пронизывает сердце, ведь нахожусь недалёко от этих вещей, которые кому-то предназначены. Ничего не могу сделать со своими мыслями на этот счёт, они просто съедают мой мозг, словно ядовитые червяки.

– Мишель, выползай. Я слышал и видел не такое. Но это был интересный опыт, – смеётся, и я тоже начинаю улыбаться. Меня удивляет он вновь, вместо того, чтобы скривиться или высказать насколько это отвратительно, ещё ободряет меня.

– Крошка, ты там задохнёшься, – Ник срывает с моего покрасневшего лица от жары и не комфортности ситуации одеяло и продолжает тихо смеяться.

– Я могу у тебя кое-что спросить? – Сглатываю от будущего вопроса.

– Спрашивай, – кивает он.

– Только не злись. Если не захочешь отвечать…

– Я тебя слушаю, – перебивает он и переворачивает меня на спину, устраиваясь на мне сверху, как утром.

– Удобно?

– Переживу, – серьёзно произношу я.

– Говори.

– Ну, в общем… я была в ванной и…я очень любопытная, знаю, просто до жути, – вздыхаю, а Ник выгибает бровь, ожидая продолжения. – Короче, чья эта одежда в твоей гардеробной? Ты любил кого-то? А я на неё похожа, поэтому ты решил, что я это она и теперь хочешь воскресить её? Прости, я любопытная очень, это уже говорила, да? Боже, не смотри на меня так, чувствую себя идиоткой.

Выпаливаю вопросы и свои умозаключения на одном дыхании и жмурюсь, ожидая применения силы, крики, ну или что он там ещё умеет. Но то, что он начинает смеяться, меня вводит в ступор, и я открываю глаза, смотря, как Ник утыкается мне в шею, и его тело сотрясается от хохота.