Лина Мур - 50 и Один Шаг Ближе

Мда, точно в своём бы платье я выглядела нелепо утром.

Фен я не нахожу, поэтому просто сушу волосы полотенцем, оставляя влажными. Моё внимание всё время привлекает дверь и я, обернувшись и прислушавшись к тишине, подхожу к ней и нажимаю на ручку. Как только распахивается дверь, тут же надо мной включается свет и открывает передо мной большую гардеробную. Шагаю туда, и в нос ударяет аромат духов Ника. Глубже дышу и улыбаюсь.

Да он модник! Столько разнообразных костюмов, рубашек, верхней одежды, кофт, джинс, обуви. Даже больше чем у меня. От своего открытия тихо хихикаю и как воришка, делаю ещё шаг внутрь к длинному диванчику с бархатной бежевой обивкой. Я отвожу взгляд от его одежды и смотрю на вторую часть гардеробной, там висят платья, джинсы, костюмы, рубашки. Всё принадлежит женщине и моё сердце холодеет. Для кого это? Для девушки, о которой он мне не сказал? Или всё же женат?

Сглатывая панический комок в горле, подхожу к шкафчикам и выдвигаю один. Аккуратно сложенные комплекты белья, следующий шкафчик чулки и колготки, нижний – перчатки и шарфы. Я оставляю в покое комод и двигаюсь в сторону одежды, на каждом чехле какая-то надпись.

«Ты в этом будешь прекрасна».

«Под твои изумительные глаза».

«Чтобы согревала, пока меня нет рядом».

Я перестаю перебирать одежду и отпрыгиваю от этого. Для кого это? Или это кто-то носил, и здесь остались воспоминания? Моментально в голове всплывают воспоминания с подарками от него вчера. Это он мне чью-то одежду подсовывал? Наряжал меня, наподобие кого-то из прошлого?

Мне требуется ещё улик, и я подбегаю к высокой бежевой тумбе и открываю верхнюю крышку. Это зеркальце, а на бархатных подушечках лежат всевозможные брендовые часы, следующий ящичек – бриллианты: серьги, третий – различные колье из драгоценных камней.

Становится тяжелее внутри. Вылетаю оттуда и захлопываю дверь, прижимаясь к ней спиной.

Кому это всё принадлежало? Становится гадко и неприятные чувства в груди растекаются ледяной волной. Мне надо уйти отсюда, убежать и оставить Ника с его девушкой. Зачем тогда ему я? Чтобы пометить, лишить девственности? Неужели Сара была права?

– Мишель, ты там жива? – От стука в дверь вздрагиваю и отскакиваю от злополучной комнаты.

– Мишель? – Новый стук, и я, почистив горло и немного тряхнув волосами, отвечаю:

– Да.

Подхожу и открываю дверь, за ней стоит Ник, но я даже не поднимаю голову и обхожу его, двигаясь к своему платью.

– Оставь здесь, – приказывает он.

– Это моя вещь, и я беру её с собой, – сухо отвечаю я.

– Мишель, если ты ещё злишься…

– Нет, я не злюсь, всё хорошо. Я просто… просто забыла о том, что мне нужно домой, у меня реферат и необходимо подготовиться к тесту, – вру и, оборачиваясь к нему, тереблю в руках тонкую материю.

– Домой, – повторяет он за мной, и я киваю.

– Мне вызвать такси или я могу попросить Майкла? – Тихо спрашиваю, а перед глазами эта долбанная гардеробная с идеалистической картиной союза, где мне места нет. Ник уже принадлежит кому-то и от этого становится горько.

– Ты забыла, что мы едем к врачу?

– Мне не нужен врач, а к гинекологу я схожу на досуге, чтобы проверить все ли у меня в порядке, – заверяю его.

– Крошка, объясни мне, что случилось? Ты настолько обижена из-за засоса? – Изумляется он.

Да, я обижена, но на это мне сейчас плевать! Я знала, что ты лжец! Знала! И выставила себя дурой!

– Нет, всё, правда, хорошо. Ничего не случилось, я хочу домой, – облизываю губы и закусываю нижнюю, чтобы побороть в себе крик на него, обвинения, которые вот-вот готовы сорваться с языка.

Слышу, как Ник подходит ко мне, но я не двигаюсь. Я не дам ему себя провести в очередной раз. Приподнимает мой подбородок, и я на секунду упираюсь в тёмные обманчивые своей теплотой глаза и перевожу взгляд на его нос. Не могу смотреть в них, не могу потерять уверенность из-за своей симпатии к нему.

– Мишель, – он вздыхает и продолжает, – я не умею читать мысли, но уверен, что ты расстроена и очень. Требую от тебя честности в наших отношениях. Поэтому слушаю.

– Отношениях? – Усмехаюсь я. – У нас нет никаких отношений, потрахались и разошлись. Ты же этого хотел, как и я. Поэтому не надо.

– Чёрт, опять твои глупости?! Смотри на меня, – его рука ложится на мою талию, и он прижимает меня к себе, заставляя зло взглянуть в его глаза.

– Что ты опять придумала? Уже раз сказал, что ты со мной. Тебе этого мало? Или я сразу же должен преподнести кольцо? Прости, крошка, не собираюсь жениться, для меня это неприемлемо. Бегать за тобой тоже не собираюсь. Если хочешь, уходи и не возвращайся, но сначала ты поешь, а потом я сам удостоверюсь, что не угробил тебя. А дальше, делай что хочешь, потому что у меня терпения не хватает на твои детские выходки.

Ник резко отстраняется и выхватывает с яростью моё платье. В его руках оно разрывается на две части, и он, отшвыривая его от себя, выходит широким шагом из спальни. Смотрю, как чёрный атлас красиво приземляется на пол, и чувствую подступающие к горлу слёзы.

Нет! Я не буду плакать из-за него и его женщин. Не буду! Он недостоин их. Он с другой! Он не отпустил её!

Выхожу из спальни и направляюсь в гостиную. Ник сидит за столом, как и в тот момент, когда я ворвалась сюда и перед ним уже стоит тарелка с ароматной глазуньей с беконом и овощами. Такая же располагается рядом, слева от него. Лесли виновато улыбается и приглашает меня рукой присесть. Выдавливаю из себя улыбку и плюхаюсь на стул. Ник даже не подаёт вида, что я тут. Шторм отдыхает на полу и повторяет действия своего хозяина. И это раздражает. Словно я пустое место. Хотя для них это точно так, новая игрушка, забава для мальчиков.

– Мисс Пейн, чай или кофе? – Интересуется Лесли.

– Кофе, пожалуйста, со сливками и двумя кусочками тростникового сахара, – вежливо отвечаю, и она, кивая, удаляется на кухню.

Завтрак начинается в гробовом молчании, слышны только движения домработницы. Беру в руки вилку и кладу в рот кусочек бекона. На вкус резина, что я кривлюсь. Или это я резина? Всё равно!

– Ваш кофе, – Лесли возвращается и ставит чашечку рядом со мной.

– Спасибо.

– Мистер Холд, что-нибудь ещё нужно? – Обращается она к Нику.

– Ничего, – фыркает он, и я хочу улыбнуться, что не у меня одной настроение полное говно.

Лесли оставляет нас в этой мрачной тишине. Словно затишье перед бурей, и мне становится жутко. Но я, пересилив себя, не смотрю на Ника и пытаюсь съесть хотя бы половину. Неожиданно меня посещает ещё одна убийственная мысль – если там висит одежда для кого-то или чья-то, то и на мне чья-то. Значит, его бывшая была такой же комплекции, как и я. И, как вариант, он поэтому так добивался меня, чтобы забыть её? Становится гадко от этих рассуждений, и я откладываю вилку и беру в руки чашку, чтобы взбодрить своё уставшее тело и душу. Но Райли упоминал, что он не любил никого, тогда, может быть, он убил? Теперь сожалеет и так пытается воскресить девушку, представляя, что носит это всё она? С каждым посещаемым объяснением, мне становится дурно. Тошнота подкатывает к горлу, и я отставляю от себя чашку. Может, проще у него спросить? Но тогда я буду выглядеть ещё глупее, чем уже есть. Да ещё меня обвинят в том, что я сую нос не в своё дело. Никаких обещаний не было. Решаю оставить всё так, как есть. Впереди этот долбанный врач, и Ник уедет со спокойной душой. А я… чёрт, даже не знаю, как мне пережить этот провал в бездну.

– Если ты закончила, то мы можем ехать, – холодно говорит Ник и встаёт.

Только повторяю его действия и подхожу к лифту, озираясь в поиске шубы. Вчера я её бросила здесь, и где она теперь?

Ник, словно читая мои мысли, походит к стене и нажимает на скрытую дверцу, бесшумно отодвигая её. Он достаёт большой пакет, а затем свою замысловатую удлинённую накидку, вроде дублёнки натягивает на себя быстрым движением, и с плечиков снимает бежевое пальто. Незнакомое мне пальто.

– Я решил, что тебе будет неудобно, – спокойно поясняет он.

– Спасибо, но предпочту быть в собственной одежде, – фыркаю и подхожу к пакету, чтобы достать свою вещь.

– Мишель, повернись, и я одену на тебя это. На улице ты запаришься в шубе, и она не подходит по цветовой гамме к твоему наряду, – произносит он.

– С каких пор ты стал экспертом в оттенках? – Ядовито спрашивая, поднимаю с вызовом на него голову.

– Повернись, – цедит он. Он зол, снова злится, что его глаза горят и испепеляют меня. Но разве меня испугаешь? Нет, я уже не боюсь его сжатых губ и темноты глаз. Она становится привычной.

Всё же поворачиваюсь, и он грубо надевает на меня пальто. Я передёргиваю плечами и вытаскиваю волосы наверх.

– Заболеть хочешь? – Строго спрашивает он, а я хмурюсь, недопонимая: при чём тут это?

– У тебя волосы влажные, – поясняет он.

– Да, хочу заболеть, – с вызовом отвечаю я.

– Плевать, – шипит он себе под нос, достаёт из шкафа мой клатч и вкладывает мне в руку.

– А что, для куклы сумки не нашлось, чтобы подходила под её наряд? – Язвительно говорю. Да, дура, бешу его, потому что сама киплю от злости и обиды внутри.

– Куклы обычно молчат, – он закрывает шкаф и берёт в руки пакет, подходит к лифту.

Следую за ним, мне хочется ещё что-то ляпнуть, прямо очень хочется, что язык чешется. Но, смотря на него, едва держащегося из последних сил, я всё же прикусываю язык и поджимаю губы. Лифт приезжает, и мы входим в него, продолжая молчать. Готова сбежать от него, а потом вернуть чужую одежду с язвительной запиской. Мы выходим на подземной стоянке, где нас встречает Майкл, поочерёдно здороваясь с каждым.

– Всё проверил? – Спрашивает у него Ник.

– Да, мистер Холд. Я не знал, какую вы в итоге выберете, поэтому взял ключи от всех, – отвечает Майкл, пока мы идём мимо машин. Я даже не смотрю на окружающую меня красоту, а гипнотизирую серый пол.