– Не ты виновата в этом, а его родители, что не заметили вовремя, крошка. Они с детства избаловали его и не привили правильного отношения к наркотикам, распущенность и вседозволенность приносит слишком часто летальные плоды. Ты замечательная, пыталась вытащить его из ада, только ему это не было нужно, – тихо произносит Ник и кладёт свою голову на мою макушку.

– Наверное, но это в прошлом и мне не разрешается говорить об этом. Я надеюсь…

– Это останется только между нами, как и всё остальное, – перебивает он меня, улавливая с лёгкостью мою мысль, и я облегчённо вздыхаю, устраиваясь в его руках уютнее, насколько позволяла моя растерянность рядом с ним.

– Я представлял тебя избалованной и самовлюблённой, но с каждым днём открываю в тебе безграничную доброту и нежность. Поделись со мной, потому что я не знал этого. Мои родители всю жизнь работали, чтобы обеспечить нас едой. В школе со мной никто не общался, там я познакомился с Райли. Он единственный, кто не фыркал, глядя на мою одежду и достаток семьи. Он был слабее меня, и я защищал его, хотя он старше меня на два года. Защищал свою сестру от нападок сверстников, от парней, которые хотели поиздеваться над ней. Я дрался в день по несколько раз, меня пытались отчислять, но мама плакала в кабинете директора и обещала, что это не повторится. Но не мог ничего с собой поделать, когда видел взгляд полный отвращения и мои руки были в крови, а я наслаждался триумфом. Потом был бокс, родители считали, что это поможет мне, боясь за моё состояние. Не помогло, мне необходимо было сделать больно тем, кто обижал нас и говорил гадости про мою семью. Не всем с рождения везёт в жизни, приходится отвоёвывать это. Райли раньше окончил школу и поступил в университет в Нью-Йорке. У меня не было такой возможности, и я учился сам, работал и покупал учебники. Уже тогда у меня был свой тёмный бизнес, но всё отдавал родителям, обманывая их, что мне дали гранд в Торонто, и я работаю. Когда денег стало больше, поступил на вечернее обучение в университет, полностью вкладываясь в дело. Тогда вернулся Райли, и я показал ему свой бизнес-план, мы начали обдумывать корпорацию. Улетел в Лондон, чтобы там получить необходимые знания и познакомиться с людьми, штудируя литературу. И как только прилетел домой, мы начали оказывать услуги по перевозке грузов, затем новые и новые отрасли вливались в нашу компанию. Райли стал знаменит, а я смотрел на это из-за угла. Завидовал, что поплатился своей глупостью за свободную жизнь. С годами привык, но не получал наслаждения от жизни, развивая в себе навыки Мастера. А сейчас у меня появилась надежда на обычную жизнь, только вот девушка попалась мне противоречивая и опасная. Будь со мной, Мишель.

– Ты удивительный, Ник, – шепчу, и слёзы скатываются по щекам. – Я не могу представить тебя в роли садиста. Не могу и всё, это не ты, это кто-то другой.

– С тобой буду нормальным, ты даже не узнаешь, когда я на сессии, – он гладит меня по волосам, закрываю глаза и вздыхаю.

– Я подумаю.

– Хорошо, – слышу его улыбку, и сама отвечаю тем же.

Шторм запрыгивает на диван, думая, что о нём забыли, и ложится мордой на мои ноги. Бросаю на него взгляд, и моя рука осторожно гладит его. Он довольно закрывает глаза и пододвигается ближе.

Идеальная жизнь: он, я и его собака. Только это извращённая реальность, где я не найду своего места, а Ник не согласится отказаться от своих пристрастий. Но сейчас настолько устала, что думать больше не могу. Оставлю всё назавтра, при свете дня будет видно, что мне делать и куда двигаться. А пока хочу насладиться им, его мужской силой, которая питает меня, иллюзией, и, возможно, завтра развеется. Хочу вырвать из этого вечера то, что навсегда останется в памяти, как самое живое и яркое приключение в мире взрослых.

– Останешься у меня? – Спрашивает Ник.

– Что? – Удивляясь, поднимаю голову на него.

– Оставайся со мной, проведи эту ночь рядом, – он слабо улыбается и проводит ладонью по моей щеке.

– Никакого принуждения, только сон, – добавляет он, снимая с меня страх запретной близости.

– Только сон? – Переспрашиваю, хотя моё сердце подсказывает мне иные желания, но я резко их прекращаю.

– Да, в моей постели.

– А ты спишь в одной постели? Просто спишь?

– Мишель, – усмехается Ник. – Я обычный человек и по ночам сплю. И ты не моя Саба, ты просто первая девушка, которая будет здесь со мной.

– У тебя тут проходит всё? – Выпаливаю вопрос, и его брови ползут вверх.

– Нет, – он смеётся и качает головой.

– Но… ты же, – непонимающе хмурюсь.

– В моей квартире нет отдельного места для этого, только несколько девайсов. А сессии проходят в другом, – уже серьёзно отвечает он.

– А как часто они у тебя? – Интересуюсь я.

– Мишель, давай не будем говорить об этом, – в его голосе слышу жёсткость, но моё упорное желание знать больше, заставляет меня настоять.

– Скажи.

– По-разному, иногда каждый день, иногда реже, – он выпрямляется и сбрасывает свою руку с моей талии, что собака на моих коленях недовольно встаёт и двигается на диван, чтобы ей не мешали спать наши глупости.

– А… секс?

– Мишель, – он уже не скрывает своего раздражения, что я поджимаю обиженно губы.

– Пошли? – Ник подаёт мне руку.

– Прости, но я бы хотела поехать домой, – пересилив все свои позывы, поднимаю глаза на него.

– Хорошо, Мишель, – он убирает руку, запуская её в карман брюк, и его лицо принимает снова холодное выражение.

– Ник… слишком много эмоций и информации, – пытаюсь хоть как-то поправить положение и встаю. Не знаю почему, но подсказывает что-то внутри: я могу уйти и больше никогда сюда не вернуться.

– Иди, приведи себя в порядок, ты помнишь, где расположена гостевая ванна. У тебя тушь потекла, а я пока сообщу Майклу о твоём решении, и он доставит тебя домой, – улыбается, но его лицо застывшее, и я чувствую себя ещё ужасней.

– Ник…

– Не надо, Мишель. Ты сделала свой выбор, я отхожу в сторону, потому что насильно оставить тебя у себя не могу. Поэтому всё нормально, иди, – перебивает меня и обходит стеклянный столик.

Хотя пытается выглядеть равнодушным и даже спокойным, но я чувствую, что он обиделся и ожидал иного моего решения. Да, чёрт, я сама от себя этого не ожидала!

– Если не соглашусь, ты будешь с Сарой? – Спрашиваю свой главный страх, и Ник резко оборачивается, уже дойдя до своего пиджака.

– Почему ты решила, что я буду с Сарой? Она меня не интересует, ни как девушка, ни как нижняя. А учить я никого не хочу, если только это не будешь ты. Думаю, мой ответ очевиден, Мишель. Я не юнец в пору созревания, не бросаюсь на валяющиеся кости на земле. Уважаю себя и тебя. Я уже догадался, что мои встречи с Сарой скажутся мне боком, но для меня они никакого значения не имеют. Она, как ты любишь говорить – цирковая обезьянка, скрасившая дни одиночества без тебя.

Внутри стало легко и в то же время противно, что так отзывается о ней, ведь он тратил на неё своё время, она была такой влюблённой… влюблённой. Я хватаюсь за эту мысль, и все чувства меняются, они пробуждают злость, непонятное колебание, приносящее дискомфорт, что я ёжусь.

– Мишель, посмотри на меня и запомни ещё одно правило, – произносит Ник, и я моргаю, пока его фигура не стала чётче.

– Я не принуждаю тебя, хотя не отрицаю, что ты первая девушка, которая через час после знакомства не была связанной, и это заводит меня ещё сильнее. У меня нет цели переспать с тобой и поставить галочку, у меня иная – показать, что люди, практикующие БДСМ, не монстры и не расчленяют своих жертв. Поэтому сейчас ты идёшь и умываешься, затем тебя отвозит Майкл домой, а завтра ровно в семь утра спустишься, где буду тебя ждать. Теперь я тебе популярно объяснил то, что хочу от тебя? Из твоей головы вылетели глупые мысли по поводу Сары? – Он настолько расслаблен, что я не могу сдержать улыбку и киваю.

– В семь утра? – Удивляясь, прокручиваю в голове его слова.

– Да, в семь утра. Не опаздывай, я этого не люблю, и мне придётся за это тебя наказать, – он дразнит меня, на что я только пытаюсь возразить и тут же закрываю рот.

– Я же не Саба, – всё же набираюсь смелости и смотрю на него.

– Нет, ты не Саба. Но маленьких девочек, которые не слушают взрослых и не делают так, как они просят, обычно наказывают. Неужели, ты этого хочешь? – Его слова льются, как мёд, что голова шумит от эротического подтекста, и я даже не могу оборвать этот призыв войти меня в его закрытую дверь.

– Нет, – выдыхаю я.

– Жаль. Тогда завтра. В семь. А теперь иди и сделай так, как я попросил ранее, – Ник указывает головой на дверь.

Я ведь и правда сейчас ощущаю себя ребёнком, и это заставляет меня нахмуриться. Опустив голову, прошмыгиваю из гостиной и двигаюсь к знакомой ванной комнате. Свет автоматически включается, и я подхожу к зеркалу.

– Мамочки, – от ужаса, увиденного в отражении, шепчу я. Быстро включив воду, начинаю оттирать своё лицо от эффекта «панды» с мазками чёрной туши.

Самое для меня тяжёлое – ломать свои внутренние желания и идти так, как принято. Меня кто-то держит внутри, не отпускает. И я знаю, что Ник бы не сделал никаких попыток насильственно переспать со мной, но я не умею себя вести в такие моменты. Да, мы с Люком пробовали петтинг. Ник не Люк, последний слишком мягок, податлив, как пластилин. А первый несгибаем и ему удаётся открывать во мне прошлое, расковыривать его и лечить одним только голосом. Он одиночка, такой же, как я. И мне это нравится, что ему не нужно обязательно выходить куда-то каждый день, ему не требуется поклонение всех людей. И, конечно, он не интересуется Сарой.

Я сама до сих пор не понимаю, как поступить в этой ситуации. Выслушать её и простить, или же ограничить общение и перевести единственную подругу в ранг «знакомых»? Почему в таких ситуациях ты отдаёшь предпочтение мужчине? Потому что он открыто признал, что не заинтересован, а она, наоборот, что влюблена? Или же, потому что тебе он самой нравится до мурашек на коже, и ты уже душевно примерила его к себе? Ещё есть вариант, что боишься потерять того, кто заставляет тебя жить, улыбаться, забыться, раствориться в его руках? А также, возможно, это первый мужчина, заставляющий думать примитивно и желать его? Не знаю, но определённо Николас Холд – самый невероятный и загадочный человек во всей вселенной, слишком глубоко зарывшийся в тёмный мир наслаждений.