Перед выходом из дома, я снова оказалась у большого зеркала во весь рост, в последний раз оглядела себя с ног до головы и удовлетворенно кивнула. Такая все сможет, всех покорит!

На втором этапе собеседования присутствовал не только представитель отдела по трудоустройству, но и моя будущая начальница. Миссис Кора Дойл. Серьезная женщина с проницательным взглядом, большим опытом работы в финансовой сфере и запасом провокационных вопросов в рукаве.

Но я справилась играючи. Покидая кабинет, пожала руку миссис Дойл и подтвердила готовность сотрудничать. Она приветливо улыбнулась и вышла вместе со мной в фойе, чтобы сообщить троим оставшимся претендентам об отсутствии вакантного места.

Я получила работу, к которой нужно будет приступить уже в ближайшие дни. Работу, на которой смогу честно трудиться и не только получать заслуженные деньги, но и заводить новые знакомства, расти по карьерной лестнице, откладывать деньги на учебу Шин…

Прощаясь с миссис Дойл, вышла на улицу, чувствуя, как отпускает напряжение внутри и медленно заполняется огромная пустота в душе.

У нас с сестрой будет будущее. Я встану на ноги, помогу подняться ей, и все у нас будет хорошо.

Только так. Я сделаю все для этого.

Не помню, как дошла до небольшого красивого парка. Меня вели воспоминания последних лет, нахлынувшие внезапным потоком и сметающие небольшую стену, которую я успела воздвигнуть вокруг себя за все это нелегкое время.

Я жила в тумане, сотканном из собственных страхов, неуверенности и злости на огромный равнодушный мир. И точно знаю, куда однажды привела бы меня та жизнь. Бланка все еще снился иногда в кошмарах, с ножом в руках… Но меня разбудил Томас Матисон. Как бы я не винила его, как бы не старалась ненавидеть, но разум неустанно твердил: он спас тебя, Алисия. Этот неправильный принц с наглой ухмылкой и взглядом, раздевающим в считанные секунды, ворвался в мою жизнь и уничтожил серость. Он меня разбудил, поставил на ноги, встряхнул и направил дальше, позволяя самой стать хозяйкой своей судьбы.

Он растоптал мои мечты и надежды, чтобы подарить новую жизнь и научить действовать.

Прикрыв глаза, вспомнила, как злилась на Матисона первые дни. На него и на себя. Потому что ненависть во мне слишком тесно переплелась с привязанностью, и каждая мысль о Томасе отдавалась болезненным желанием увидеться снова. Я не могла его простить, но и отпустить почему-то тоже не могла.

Из состояния полного отчаяния, как и всегда, вытащила Шин. Она позвонила из больницы, напоминая о желании видеть свою слишком занятую сестру. И я приехала, чтобы узнать невероятные новости, затмившие все мои душевные терзания. Неизвестный оплатил операцию и дальнейшую реабилитацию сестренки.

Док рассказывал о планах и лечении, а я обнимала Шин, вытирая ее слезы, прижимала к себе и понимала – ничего не потеряно, это лишь начало пути! Я найду работу, найду в себе силы поблагодарить Клауса, оплатившего лечение, и потом со временем обрету нечто большее, чем глупую любовь, о которой всегда наивно мечтала. Уверенность в завтрашнем дне.

Приготовив вкусный ужин, я набралась смелости и пригласила немца в гости, собираясь сказать "спасибо" за щедрость и прямо спросить, чего он ждет от меня в дальнейшем. Его поступок сказал мне о многом, но и очередной игрушкой для богача я становиться не желала. Просто не смогла бы.

Однако тот вечер прошел совсем не так, как я рассчитывала. Правильно говорят, хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах.

Он приехал в назначенное время, позвонив в дверь в тот момент, когда большая стрелка часов оказалась на двенадцати. Секунда в секунду. Безукоризненно вежливый, выдержанный и, как ни странно, отстраненный. Клаус присел на предложенное кресло, выслушал мою пламенную речь и, сняв очки, протер их с маниакальной тщательностью. Он не спешил с ответом, а я растерянно стояла перед ним в ожидании искреннего ответа.

– Алисия, вы знаете, сегодня у меня неудачный день, – вдруг проговорил он, возвращая очки на место и полностью сбивая меня с толку. – Один из тех дней, когда понимаешь, что все контролировать невозможно.

– Я не понимаю…

– А вечер окончательно разочаровал, – не слушая меня, договорил Клаус.

Он поднялся с кресла и скупо улыбнулся одними губами.

– Давайте откровенно, у меня были действительно некоторые планы на вас. На наше знакомство и дальнейшие отношения. Томас наверняка говорил об этом.

Я пожала плечами, меньше всего желая вспоминать Матисона и его речи.

– Говорил, – сам подтвердил свои слова Клаус. – Я уверен. И он был прав, конечно же. Том неплохо меня знает.

– Мне все равно, – гневно бросила я, пока в душе поднимался ураган непонимания. Почему все вокруг напоминают мне о Матисоне? Словно мало было моих собственных терзаний.

– Думаю, вы лукавите, – покачал головой немец. – Но я бы нашел способ решить вашу маленькую проблему, Алисия, если бы успел.

– Успел?

– Именно так. Но увы.

Он направился к выходу, а я шла следом в ожидании хоть каких-то объяснений.

– Куда вы? Я ведь… Ужин и…

– Я сегодня уезжаю, Алисия, – припечатал Клаус, обернувшись у самой двери. – И мне действительно жаль, что не могу позвать вас с собой. Вам бы понравилось в России, я уверен. Но, увы, день не заладился. Сначала пришли не самые радужные новости из дома, затем узнал о том, что операцию вашей сестры уже оплатили… К сожалению, мне не позволили стать вашим героем. Искренне жаль.

– Моим героем? Вы хотите сказать, что кто-то другой помог Шин? Не вы? – Мне пришлось облокотиться на стену, чтобы удержаться на ногах.

– Именно это я и сказал. Кто-то другой. Кто-то, кто узнал о вашей беде раньше меня. Кто-то, пожелавший остаться неизвестным, но располагающий такой немалой суммой и желанием помочь. Представляете, перевод поступил еще до момента нашего с вами ужина в ресторане. Ума не приложу, кто бы это мог быть, а вы, Алисия?

Я молчала.

Мне было холодно, хотя внутри разгорался пожар. Он подступал к горлу, причиняя физическую боль, не давая сделать ни вдоха, ни выдоха.

– Что ж, мне действительно пора, – Клаус снова улыбнулся одними губами. Глаза его остались серьезными, даже сердитыми. – Не думаю, что мы снова увидимся, но знакомство с вами было приятным. Прощайте.

Он вышел, так и не дождавшись от меня ответных слов.

А я сползла по стенке на пол, закрыла лицо руками и дала волю чувствам…

Томас Матисон. Негодяй, монстр, мерзавец.

Он ворвался в мою жизнь, как смерч сметая руины прошлого, безжалостно уничтожая мечты и откровенно называя себя сволочью.

Матисон искренне считал себя подлецом и заставлял верить в это остальных. В том числе и меня. Только вот его поступки… Почему все они говорили о другом? Буквально кричали. А я, ослепленная жалостью к себе, оглушенная словами Айседоры Лейблант… я не хотела видеть и слышать.

И как исправить то, что получилось не представляла. Да и хотела ли? Поверить ему снова сил не было, хотелось забыть, отпустить, как он отпустил меня…

Все, что я сумела в итоге сделать, это взять телефон и написать короткое сообщение:

"Спасибо за Шин".

А потом несколько часов не выпускала аппарат из рук в ожидании ответа, который так и не пришел. И как бы не доказывала себе, что это к лучшему – не помогало.

Несколько дней подряд прошли словно в тумане. Я занималась уничижением и самокопанием. Пока вдруг не поняла, что нужно идти дальше, ведь поводов быть несчастной он мне не оставил.

В этой сказке я не стала принцессой, да и принц оказался слишком выбивающимся из привычного образа, но чудо все-таки произошло, и исполнение заветной мечты осуществилось. Шин получила шанс на жизнь, а я незабываемый опыт, не позволяющий больше опускать голову.

Эпилог

/Чуть более года спустя…/

– Розы поставьте на столик у окна. Шары повесьте у входа и над центральным столом, – я отдавала короткие распоряжения по украшению зала в ресторане, где будет проходить праздник, и параллельно разговаривала по телефону: – Как торт опоздает? Вы с ума сошли? Он должен быть здесь ровно к восьми часам!

Рявкнула таким тоном, что с обратной стороны не посмели перечить, заверили, что приложат все усилия, но огромный трехъярусный торт для Шин и кучи ее друзей и подружек привезут.

Мимо меня пробежал один из нанятых работников с охапкой белых гербер с явным намерением поставить букет к розам.

– Куда? – остановила я его и перенаправила к столику для подарков. – Это любимые цветы Шин. Только не к розам!

Работяга кивнул и унесся исполнять.

Я же совершила еще с десяток звонков, уточняя сотню деталей. Еще раз переговорила с шеф-поваром ресторана, убеждаясь, что все идет по плану, и только после этого устало села на один из стульев.

Сегодня у Шин день рождения. Первый праздник вне больницы, и мне хотелось, чтобы все прошло идеально. Ведь впервые за свою жизнь у меня вообще начинало идти что-то идеально.

Хорошая работа, более чем приличный доход, позволяющий даже излишества, к примеру, этот большой праздник, настоящая уверенность в себе, а главное – здоровая сестра.

Уже как полгода врачи констатировали Шин полную ремиссию.

Да, нам было не просто: операция, новая терапия, реабилитация, но мы справились!

И теперь я готовила ее шестнадцатый день рождения и, можно сказать, всю себя посвятила этому празднику. Подарки, приглашения, меню, бесконечные букеты и огромный торт.

Я даже усмехнулась – для полного "свадебного набора" не хватало только примерки платья. От этой мысли в сердце беспокойно екнуло. В моей жизни идеальным стало почти все, кроме личного фронта.

За целый год после того, как Матисон исчез из моей жизни, в ней так и не появилось место для другого мужчины.

Хотя, видит бог, я пыталась. Да и сами мужчины были не прочь завести со мной знакомство. Но все это было не то. Пресно, что ли?