– Я виноват перед тобой, – ответил, прежде чем она заговорила снова.

Алисия нервно теребила ручку сумочки, но смотрела на меня без страха. А ведь не знает и десятой доли того, каким я могу быть, каким я бываю большую часть своей жизни. Впрочем, про Арийца она вообще ни хрена не знает. Маленькая глупая девочка, попавшая в силки профессиональных охотников.

– Прежде чем мы продолжим наше общение, я хочу дать тебе немного больше информации.

Она поелозила на сиденье и, прикусив нижнюю губу, кивнула.

– Клаус, с которым ты ходила на свидание… – От осознания произошедшего снова свело скулы. – Так вот, он обещал тебе помочь. С лечением сестры.

– Он филантроп, – поспешно проговорила Алисия.

– Может быть, по средам, – повел плечами я. – А вообще, по жизни, он – беспринципный, наглый, непрогибаемый и весьма обеспеченный аристократ, занимающийся частным сыском и с недавних пор сильно увлекшийся поиском супруги для себя лично. Здесь у него есть ряд пунктиков, которым должна соответствовать избранница. Твои шведские корни пришлись как нельзя кстати. Ну и общий типаж…

– Не понимаю, – Алисия хмурилась. Хотя наверняка уже начинала понимать, но не хотела себе признаваться.

– Ты бы идеально ему подошла. Так вышло, что, заинтересовавшись тобой, я поручил собрать подноготную именно ему. И теперь Клаус готов вложить средства в будущую супругу. Ариец работает на перспективу и с легкостью расстанется с деньгами, так тебе необходимыми, в ответ на твою безмерную благодарность и согласие стать навеки его.

– Что ты говоришь? – она мяла свою юбку и неверяще качала головой. – Клаус филантроп. Он просто решил оказать помощь, узнав о Шини. Тебе не понять этого! Вот и все.

– Куда уж мне, – ухмыльнувшись, я затормозил у ее дома и, повернувшись, посмотрел прямо в огромные голубые глаза. – Чтобы ты не придумала себе, пойми, методы у нас с Клаусом разные, но цель одна. Я признаю себя мудаком и готов оставить тебя в покое, но не могу допустить, чтобы ты ушла с ним, не зная правды. Такие, как Ариец, никогда и ничего не делают просто так. Подумай над моими словами и прими решение.

– Решение?

– Именно так, Алисия. У меня есть сейчас небольшие проблемы, но они решаемы. И, как только появится возможность, я бы хотел продолжить наше общение. По-другому. Заново. Но если ты предпочтешь Клауса, я отступлю.

Что я несу? Куда отступлю? Как? Одна мысль о том, что она ляжет под немца, являлась словно ударной дозой адреналина. Хотелось действовать, отключив мозг. Просто крушить, рвать на части… А ведь эти вечер и ночь я обещал Айседоре, и стерва наверняка уже считает минуты.

Глянув на часы, досадливо поморщился.

Алисия громко вздохнула и вдруг проговорила:

– Может, зайдешь на чашечку кофе?

– Что?..

Я неверяще посмотрел на девушку, желая понять, осознает ли она суть своего приглашения.

* * *

/Алисия Николс/

Томас смотрел на меня в безмерном удивлении.

Я тоже, если честно, в данный момент сидела в легком шоке от собственной смелости. Нет, я не собиралась звать Матисона на кофе с закономерным продолжением, но мне очень нужна была дополнительная информация о Клаусе.

Томас молчал. Тишина повисла в машине, почти физически покалывая. Я провела рукой по покрывшейся мурашками коже и поежилась.

– Правда, кофе у меня только растворимый, – пробормотала я, так и не услышав ответа, и даже сожалея о неуместной смелости. Он ведь опаздывал куда-то, это очевидно… – Туркой еще не успела обзавестись.

Мужчина еще раз взглянул на время, подтверждая мои опасения. Понимая, что сейчас Томас откажется от приглашения, уже готовилась произнести банальное: "Ничего страшного, в другой раз", но он вдруг спрятал часы за манжетом рубашки, поднял на меня взгляд и произнес:

– Без сахара и сливок. Пойдем.

В душе взметнулась волна непонятной радости, и я вдруг осознала, что невидимые весы выбора Томаса перевесили в мою сторону.

Идти с ним рука об руку, а потом оказаться в тесном пространстве лифта вдвоем оказалось гораздо более волнительно, чем я думала. Так что, когда створки разъехались, я почти что выскочила из кабины и торопливо прошла к двери своей квартиры.

Ух-х-х… Глупая Алисия, не могла поговорить с ним в машине? Хотя он торопился, вполне мог отказать. А если поднимается в квартиру, скорее всего, будет более разговорчив.

– Уютненько, – обронил он, когда оказался на кухне.

– Да, мне тоже понравилось. Еще раз спасибо, что помог ее снять, – я подошла к шкафчикам, достала банку с кофе и сахарницу. Наливая воду в обычный железный чайник, чувствовала себя ужасно неловко. В отличие от его квартиры, нафаршированной техникой от и до, мне в съемном жилье достались только холодильник, плита и микроволновка. Но я ни в коем разе не жаловалась. Чайника хватало и простого, да и без телевизора вполне можно было существовать.

– Теперь надо подождать, пока закипит. Это не так быстро, – я обернулась и встретилась взглядом с Томасом.

Он уже сел на табурет за маленьким столиком и теперь изучал меня, задумчиво склонив голову. Чувство неловкости вновь навалилось, отбирая все силы и заставляя жалеть о приглашении. Но вместо того, чтобы спрятаться в кокон своих комплексов, я улыбнулась.

Усевшись напротив, несколько мгновений собиралась духом, гадая, с чего лучше начать разговор. Томас все это время молчал, не желая мне помочь, и лишь пальцы его рук нетерпеливо поигрывали по столешнице. Наверняка, он сейчас тоже думал о сложившейся ситуации, нервничал из-за своих проблем, которые нужно было решать, но вместо этого мы продолжали сидеть напротив друг друга и ждать, пока закипит чайник.

Все происходящее было так нелепо и странно, что я потерялась окончательно и не нашла ничего более умного, чем выпалить абсолютно идиотскую фразу:

– Вы, наверное, есть хотите!

Не дожидаясь ответа, вскочила со стула и кинулась к холодильнику. Спрятавшись за дверцей от прожигающего насквозь взгляда Матисона, сделала вид, что роюсь в многочисленных продуктах в поисках нужного, хотя внутри стояла только глубокая миска с остатками запеченной индейки и нарезка сыра.

– Я не хочу есть, – раздалось позади и я вздрогнула, потому что пока увлеченно гремела одинокой посудой о полки холодильника, Томас встал из-за стола и теперь оказался за моей спиной.

Чувствуя себя ужасно нелепо, обернулась и уткнулась взглядом в его широкую грудь. Том стоял в каких-то двадцати сантиметрах от меня, так близко, что я утонула в аромате его дорогого парфюма с нотками кедрового ореха. Клянусь, мое тело само шагнуло ближе, чтобы вздохнуть этот запах еще глубже.

Пока мозг лихорадочно паниковал и пытался найти объяснение происходящему, ладони легли на идеально белую ткань рубашки, скользнули вниз по мягкой материи, и я почувствовала, как где-то под пальцами бьется сильное сердце.

– Зачем ты меня позвала? – выдохнул он, приподнимая пальцами мой подбородок, так, чтобы я заглянула в его глаза.

– П-п-поговорить, – запнувшись пробормотала я, мысленно уговаривая себя отступить, высвободиться из его рук.

– Поговорить, значит, – эхом откликнулся Томас, медленно поглаживая большим пальцем контур моих губ. – О чем же, Алисия, ты хотела поговорить, приглашая меня поздно вечером на кофе? Или, быть может, ты, моя маленькая девочка, не знаешь, как трактуются такие приглашения взрослыми опытными мужчинами? Или теперь ты всех домой зовешь? Клаус бы тоже этой чести удостоился?!

Последнюю фразу он почти прошипел, наклоняясь к самым моим губам. Прошипел, злобно глядя в глаза и часто-часто дыша сквозь сжатые зубы.

Быть может, именно это с ходу затушило первые искры злости от его предыдущих слов.

– Вы… ревнуете, – словно не веря своим словам произнесла я, прямо глядя в серые глаза Тома.

Он молчал. По-прежнему сжимал челюсть до окаменения и молчал. Потом судорожно дернул уголком рта, ослабил крепкую хватку на моей талии и спокойно признал:

– Да, я ревную.

– Вот как…

Если честно, в тот момент, когда с губ срывалось это предположение я не ожидала, что он согласится с ним. Слишком уж бредово выглядело: Томас Матисон и ревность. Они даже у меня в мыслях соседствовать не хотели. А в реальности, как оказалось, очень даже смогли…

– Алисия, – в омуте зрачков я отчетливо прочла его собственное смятение, он будто бы сам уговаривал себя отступить, – не играй со мной. Зачем ты позвала?

– Я хотела больше узнать о немце.

Он дернулся и аккуратно впечатал меня в стену рядом с холодильником. Еще миг и в десятке сантиметров левее в стену влетел кулак. Лицо мужчины словно закаменело и не выражало никаких эмоций.

– Томас? – рискнула позвать я минуту спустя.

– Молчи, Алисия, – так же спокойно попросил мужчина. – Еще немного и мы продолжим нашу несомненно увлекательную беседу. Про Клауса. Вот как я успокоюсь настолько, чтобы не клеймить тебя прямо сейчас своей женщиной, а потом не поехать и не исполнить мечту последних трех дней.

– Какую это?

– Набить немцу морду. Очень искушает, знаешь ли.

Неожиданно стало смешно.

Томас Матисон прижимает меня к стене, признается в том, что ревнует и говорит, что хочет за меня подраться с приятелем.

Как бы изловчиться и ущипнуть себя за что-нибудь? Я точно не сплю?

Оказывается, в том, что мужчина злится и пылает к тебе чувствами, есть что-то поистине завораживающее. Я жадно рассматривала волевой подбородок, сильную шею, четкие скулы, глаза, в которых сейчас было просто море эмоций…

И ощущала в себе искушение сделать великую женскую глупость всех времен и народов.

Уступить.

– Алисия… – вдруг выдохнул он, прижимаясь ко мне лбом. – Ты наказание за все мои грехи. Мой персональный черт в ангельской шкурке. Устраиваешь ад еще в этой жизни.

Я понимала, что он пытается быть максимально честным со мной, буквально предупреждает – еще немного и случится то, чего я так хотела избежать. Раньше хотела. А теперь… теперь таяла от его прикосновения, от голоса, от осознания того, что он так близко.