– А ты по нему, случайно, не сохнешь? – осторожно спрашиваю я.

– Сохну? Я? Нет, так глубоко я не копаю. Я же не экскаватор!

Я меняю тему и рассказываю Клаудии о своем ночном «свидании» с Максом. Человек, с которым я, юное и нежное создание, познакомилась в семнадцать лет, в последний четверг перед Великим постом, и с которым на протяжении многих лет я то сходилась, то расходилась, снова напомнил о себе. Этот весельчак меня всегда сражал наповал. Макс мог исчезать из виду на месяцы, пропадать где-то, но стоило ему появиться, как я таяла, словно сахарная. Но в один прекрасный день все это даже мне надоело. Кончен бал, и морочить мне голову тоже можно не вечно. Кроме того, я познакомилась с Мартином, выскочила за него замуж и забеременела. Клаудия, с которой мы сидели за одной партой, конечно же, знает всю эту душераздирающую историю и тяжело вздыхает, когда я рассказываю свой сон.

– Не-е-е-е-ет, кто угодно, но только не он! Зуза, ну правда! Он же… – Она прерывает себя, чтобы снова начать: – И что теперь? Что ты собираешься делать?

– Ничего! Мне просто странно, что он опять появился так внезапно, – недолго думая, отвечаю я и делаю глоток вина.

– Не верю. Сто процентов, у тебя уже руки чешутся.

– Да нет! Ну что такого может случиться?

– Что? Что может случиться? А что ты собираешься сделать? – кричит она почти на грани истерики.

Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

– Зуза, если я запишу то, чего я не знаю о тебе и Максе, то все поместится на почтовой марке. Как вы порвали в последний раз?


Я немного освежаю ее память и слышу тяжелый вздох. Ненадежность этого человека всегда доводила меня до белого каления. Однажды – это уже вообще ни в какие ворота не лезло! – мы с ним собрались пойти поужинать в ресторан «Ленбах». Нам тогда как-то удалось протянуть полгода без ссор, и мы хотели это должным образом отпраздновать. Я заказала столик и два часа без толку прождала этого негодяя. Официанты смотрели на меня с жалостью, и в итоге мне пришлось есть в полном одиночестве. Я тогда та-а-а-ак разозлилась, что оставила Максу на автоответчике очень недоброе сообщение. После этого контакт прервался.

– Да, ты осмелилась его покритиковать! – смеется Клаудия. – Мужчины воспринимают это как оскорбление их величества. А если ты не стесняешься в выражениях, тогда, считай, империя вообще погибла.

Точно! Мне до сих пор смешно, когда я вспоминаю, что тогда наговорила в порыве гнева. Наверное, даже автоответчик содрогнулся.

– Ну и что теперь? Ты пошлешь ему e-mail и по старой привычке начнешь новую партию? Может, даже отыграешься, заставишь его подергаться. Гм… Если он ответит и если в этот раз тебе удастся удержать инициативу в своих руках, может, даже весело получится. Но давай начистоту: он все равно не ответит, и ты можешь спокойно обо всем забыть и жить дальше. Ну так давай! Чего ждешь? – захихикала она предвкушая любопытную историю.

Дело идет к третьему бокалу вина, я все больше пьянею и набираюсь смелости. Но если Клаудия права, то она права. Я беру телефон и узнаю в справочной номер редакции «Франкфуртер рундшау» – Макс раньше работал там и, возможно, работает до сих пор. Ура! Голос на том конце без промедления сообщает мне его e-mail.

– Так, это мы сделали. И что теперь я должна написать? – спрашиваю я Клаудию. Мы с ней до сих пор висим на телефоне. – Есть!

Это голос из прошлого. После того как прошлой ночью ты всплыл у меня в памяти, я проснулась в пять утра и мне понадобились шестнадцать часов и четыре бокала вина, чтобы сесть и написать тебе это письмо. Просто хочу узнать, как ты поживаешь. У меня все замечательно. Я замужем за Мартином, у меня двое детей, и на работе тоже все идет как по маслу. Большой привет, Зуза

– Звучит хорошо, спокойно и дистанцированно. Или нет? – Я буквально слышу, как Клаудия кивает, но еще минутку жду ответа.

– Да давай уже! Что такого может случиться? Вспомни, как мы стояли с тобой возле русских горок и тоже долго не могли решиться. И ничего не случилось. Через минуту страх пропал, нерешительность ушла, и нам с тобой понравилось, – подбадривает она.

Да, у Макса и русских горок определенно есть что-то общее. Я ставлю курсор на кнопку «отправить», мой указательный палец ложится на левую клавишу мыши, я нажимаю… Все, письмо улетело, и никакими силами его не остановишь.

– Все, отправила, – выдыхаю я и смеюсь.

– Браво! Поскольку он все равно не ответит, можешь сразу забыть обо всем этом. Помни: Макс – это твое прошлое. Я думаю, ничего не изменилось!

Час спустя я довольно пьяненькая, но гордая собой лежу в кровати. Что может произойти? Призрак приходил, но надолго не задержался.

* * *

Ужасный, пробирающий до костей «тын-дын» нашего дверного звонка будит меня. Сколько раз просила Мартина поменять звонок! Черт, уже восемь часов. Я бегу вниз, отпихиваю в сторону Казимира, который стоит у двери, виляя хвостом. Сервис по выгулу собак прибыл. Передо мной, вытаращив глаза, стоит наш бравый помощник Вилли. Он быстро переводит взгляд на Казимира, который его радостно приветствует, и цепляет поводок к ошейнику. Бросив «до скорого», я захлопываю дверь, мельком гляжусь в зеркало, и моим глазам предстает то, что только что увидел Вилли: волосы дыбом, бретелька черной ночной рубашки сползла с плеча, выставив напоказ мою правую грудь. Что ж, остается только надеяться, что шестидесятилетний дядя был молодцом и принял утром свою таблетку от давления. Вообще-то в девять часов я уже хотела быть в галерее. Ничего не выйдет. Звоню Катарине и сообщаю, что приеду позже. Теперь – бегом в душ. Я как раз уничтожаю с помощью станка «Ледишейв» волоски на ногах и под мышками, когда вдруг вспоминаю свое вчерашнее отчаянное письмо. Должно быть, я сошла с ума. Что за бес меня попутал? Качая головой, я выхожу из душа. Надо поторапливаться. Я безуспешно пытаюсь влезть в кожаные планы. Я купила их пару недель назад, будучи в жуткой ссоре с Мартином, и они чудесно сидели. А теперь мне понадобится обувная ложка, чтобы втиснуться в это одеяние. Запускаю ноутбук и сажусь на корточки в незастегнутых штанах. Программа «Outlook» сообщает, что у меня десять новых сообщений. Служба доставки прислала подробный счет. Флорист информирует о сроках поставки. Рассылка, в которой говорится обо всех июльских выставках. Мартин жалуется, что вчера мой телефон был постоянно занят. И – я не верю своим глазам! – письмо от Макса. Плевать, если отлетят все кнопки на моих штанах или кровообращение прекратится, но я должна сесть. Целая страница, и еще фотография в придачу! Он пишет, что является руководителем Мюнхенского бюро «Франкфуртер рундшау», что развелся с третьей женой и сейчас живет один (бывшая супруга несколько лет назад предпочла ему несколько более молодой экземпляр) и что он пытается найти положительные стороны своей холостой жизни. Я засмеялась, когда представила его с пылесосом среди куч грязного белья. Хорошо, все-таки справедливость на свете есть. С ноутбуком под мышкой я отправляюсь в путь. Навстречу мне идут Вилли с Казимиром. По-моему, Вилли рад видеть меня прилично одетой. Он заверяет, что у него есть ключ от дома, что сегодня он еще как минимум раз сходит с Казимиром на прогулку, заменит лампочки в кухне и починит пылесос до того, как Мария придет убирать. Что бы я делала без Вилли? Все, я поехала.

Луиджи, мой Герман Брод для бедных, уже беспокойно мечется по галерее. Он просто душка, унаследовал горячий темперамент от мамы-итальянки, черные глаза и густые волосы от своих средиземноморских предков и крепкую, статную фигуру от немца-папы. К сожалению, в придачу он получил от него еще и фамилию – Виттенберг. Луиджи Виттенберг. Родился и вырос в Кёльне, говорит на хорошем немецком, немного нараспев, на рейнский манер. Принц, герой-любовник. Все приглашенные дамы будут бросать в его сторону томные взгляды, в этом можно быть уверенной. Хотя сейчас он сам как-то странно на меня смотрит.

– Зуза, я не знаю, что делать! Я всю ночь не спал, думал, как еще можно развесить картины, даже вот, набросал на бумаге, – говорит он и сует мне пачку изрисованных листов формата A4.

– Слушай, а может, прямо сейчас и попробуем? – предлагаю я. – Перевесим картины, как договаривались, и посмотрим, что лучше.

Следующие несколько часом мы провели, перевешивая картины. Свершилось! Луиджи в полном восторге носится по галерее.

– Именно так я это и видел. Каждая картина как бы сама по себе, ни одна не заслоняет другую.

Катарина делает гримаску. Именно так мы с самого начала и предлагали их развесить. Я приказываю себе молчать. Я голодная, как сто волков. Неудивительно, ведь уже начало второго, а у меня во рту кроме двух литров воды ничего не было. Здравствуй, анорексия! Если мне сейчас же не дадут чего-нибудь съесть, я превращусь в зомби. Спасение приходит, и его зовут Андреа. Она как будто знала, что ее сестра умирает голодной смертью, и привезла полную сумку итальянских вкусностей. От аромата у меня побежали слюнки.

– Катарина сказала по секрету, что у тебя много дел, а я как раз была недалеко. Вот и принесла кое-чего подкрепиться.

Чиабатта с моцареллой и томатами, с оливками и калабрийской салями, с жирной мортаделлой… А вот и Луиджи, который строит глазки моей сестре и, похоже, совсем забыл о своем волнении.

Когда я включаю ноутбук, мне приходит в голову, что я не ответила на его письмо и даже толком не рассмотрела фотографию. Поразительно! Дело в стрессе, в моей удовлетворенности или в том, что он уже очень давно перестал быть для меня чем-то важным? Я оставила его позади! Гип-гип-ура! Похоже, его письмо не произвело на меня впечатления. Я черкаю ему пару строк в ответ (и, надо сказать, неплохо пишу):

Ничего себе, такой оперативный ответ (нужно немного стервозности, думаю я). К сожалению, сейчас дел по горло. В эту субботу состоится последняя выставка перед летними каникулами, а потом – в Испанию, в отпуск с детьми и собакой. Если будет желание, можешь позвонить. Мой номер: XXX…