Ксения Каспер - 38 1/2: 1 муж и 2 любовника

– Да, конечно, – отвечаю я так спокойно, как только могу.

Дэвид заерзал на стуле и принялся пересказывать все сначала. Я закуриваю сигарету, уже третью или четвертую. Внутри пустота. Я вспоминаю последние часы, проведенные с ним, и почему-то такое чувство, что это было давным-давно. За это время столько всего случилось, что воспоминания о нашей близости померкли. Я смотрю, как он говорит, как немного неуверенно пьет свое капуччино, как путается в словах.

– Как ее зовут? – спрашиваю я.

– Что? Кого? Кого зовут? – Дэвид меня не понял.

– Как зовут твою новую подружку?

– Гм-м… ее зовут… Петра. Да, Петра, – говорит он.

И спрашивает сердито: – А какая разница, как ее зовут?

– Никакой. Просто интересно.

Интересно также и то, существует ли эта Петра вообще.

Я откидываюсь на спинку стула и отпиваю глоток апельсинового фреша. Все равно, даже если ее и не существует, Дэвид четко дал понять, что больше не хочет продолжать наши отношения. Я должна с этим смириться, и я смирюсь.

– Андреа, что с тобой? Ты меня слышишь? – спрашивает Дэвид.

Честно говоря, я задумалась.

– Извини, что ты сказал? – улыбаюсь я.

Он в раздражении смотрит на меня небесно-голубыми глазами.

– Видишь, вот так всегда. Я объясняю тебе, в чем дело, а ты… Да ладно, неважно. Вообще-то я хотел предложить остаться друзьями…

– Друзей у меня достаточно! – отрезаю я.

Ненавижу эту песню: давай останемся друзьями! Как это может быть, если я любила и желала этого человека?

– Что это для тебя было? Просто секс? Тебе его дома не хватает?

Его тон стал резче, и я с секунду раздумываю, парировать ли этот выпад или проигнорировать. Последний вариант не подойдет, нет, до такого я не опущусь. Я кладу на стол пять евро, забираю свои сигареты, сумку, чмокаю его в щеку и говорю:

– Спасибо, мне с тобой было хорошо!

Вон, вон из этого кафе! Я испытываю какое-то странное облегчение. Дэвид прав. Дети, семья, моя новая работа, дом в Испании… Когда у меня будет время для него? Словно в трансе, я подхожу к своей машине, прислушиваясь, не идет ли он за мной, потому что я безнадежный романтик. И конечно, какая-то часть меня хочет только одного: чтобы Дэвид побежал за мной, опустился на колени и, задыхаясь, сказал, что не может без меня жить. Слишком много попсовых фильмов я пересмотрела… Действительность намного прозаичнее: я вижу только нескольких детей, идущих из школы домой, да еще пожилая женщина выгуливает собачку. Это все, что делается за моей спиной. Звонит мобильный. Дэвид?! Взгляд на дисплей меня отрезвляет. Никакой романтики. Это Клаудия. Должна признаться, я немного разочарована. Клаудия спрашивает, когда у меня будет время для командировки в Милан.

Перебирая свободные дни, я прохожу мимо какой-то витрины и, как всегда, рассматриваю свое отражение. Наверное, это каждый делает. Кто эта красивая женщина с довольной улыбкой? Это я? Если бы меня кто-то сейчас увидел, то никогда бы не догадался, что мой бурный роман окончен и теперь я снова моногамная женщина.

Зуза – Клаудии:

А ты по нему, случайно, не сохнешь?

Клаудия – Зузе:

Сохну? Я? Нет, так глубоко я не копаю. Я же не экскаватор!

Зуза – Максу:

Это голос из прошлого… Просто хочу узнать, как ты поживаешь. Большой привет, Зуза

Макс – Зузе:

Я полюбил тебя больше, чем когда-либо. Удачи, спокойной ночи и сладких снов…

Зуза:

Я не хочу быть ни рыба ни мясо, серединка на половинку, готовой идти на компромиссы.

Утро понедельника, без четверти пять, я сижу на кровати, сна ни в одном глазу. Что, черт возьми, значит этот сон? Пытаюсь поднять себя с постели, что удается с большим трудом, так как у меня немилосердно болят мышцы. Вчера я два часа провела в фитнес-студии: бокс, бег, гребля… Весь арсенал мучений.

Дом пуст. Мартин на неделю уехал в командировку в Штаты. Йонас и Виктория с понедельника в школьном лагере. Со мной остался только наш пес Казимир. Я устремляю взгляд сквозь жалюзи в окно. Наступает новый день. Какие сюрпризы он приготовил? Размышляя, я спускаюсь в кухню. Казимир как будто подмигивает мне своими длинными собачьими ресницами, сворачивается, вытягивается и снова сворачивается. Собачья жизнь, так и позавидовать недолго! Я поспешно выключаю галогеновые лампы. Пожалуйста, только не нужно в это время суток яркого света! Пока я кипячу воду для чая, мои мысли возвращаются к странному сну, который меня так безжалостно разбудил. Этот человек много лет назад исчез из моей жизни и моих мыслей. И слава Богу! Тогда мне стоило титанических усилий закрыть эту тему, но я смогла. Я положила воспоминания о нем в ящик, закрыла его и выбросила ключ. По крайней мере, я так думала до сегодняшнего утра. И вот теперь, почти шестнадцать лет спустя, мне снова приснился этот тип. Блин, кто ему дал право снова влезать в мои мысли? Не было никакой причины, никакого повода – атака без предупреждения, гром среди ясного неба. Безобразие! Последние годы мы не поддерживали отношений, не поздравляли друг друга ни с Рождеством, ни с днем рождения, и это было очень славно! А я счастливая, довольная жизнью женщина, которой всего хватает, ну разве что за исключением мышечной массы. Я наливаю в чашку кипяток и злюсь, как оса. Но на кого, на что? На себя? На ситуацию? На то, что я поднялась ни свет ни заря и в такую рань стою на кухне и пью чай. Я решаю, что оно того не стоит, и иду в гостиную. Включаю радио и слышу до скрежета зубовного знакомую песню «Here I go again» группы Whitesnake. Этого еще не хватало! Это была наша песня. Я включаю CD-плеер, в котором лежит диск Виктории. «What're you waiting for?» – напевает Гвен Стефани. Просто замечательно! Меня что, преследуют? Быстро хватаю другой диск – Guns'n'Roses. Включаю Аксела Роуза и компанию на полную катушку и отправляюсь в ванную. Не позволю этому сну преследовать меня весь день! Я десять минут стою под холодным душем и наконец чувствую себя лучше. Новый день может начаться!

Прекрасный июльский день близится к закату. Я сижу с бокалом вина за письменным столом, потому что, кроме личных проблем, у меня еще много работы. Дела в галерее идут отлично. Весь день телефон не остывал. Из службы доставки интересовались, какие закуски привезти. Нужно было настроить освещение. Шестеро мужиков бегали по галерее, как муравьи. Катарина, моя ассистентка, все время висела на телефоне и пыталась как-то сдержать разрастающийся хаос. В полдевятого все наконец сделано и можно уходить. В следующую субботу в 17.00 важный день: последняя выставка перед каникулами, соберется около ста гостей – коллекционеры, богема, художники. Приглашения мы разослали еще две недели назад, но мой факс до сих пор продолжает выплевывать благодарности за них. Если все придут, галерея будет забита, и, я надеюсь, это будет успех. Как правило, я рассчитываю на то, что около тридцати процентов приглашенных не придут. Художник, похожий на молодого Германа Брода,[11] так взволнован, что с ним практически невозможно говорить. Каждые два часа он звонит с очередными предложениями, действуя на остатки моих нервов. Последний раз, а именно в двадцатый, он позвонил, чтобы обсудить расположение картин, и это чуть не стало последней каплей. Я разозлилась и швырнула телефон в сумку. Какой тупой, все время одни и те же вопросы! Чтобы положить конец этому бреду, я вызвала его завтра утром сюда, в галерею. Обсудим все уже окончательно.

«Тринь-тринь» – звенит телефон из глубины сумки, Я спотыкаюсь о Казимира, едва удерживаюсь на ногах, и у меня даже получается найти мобильник среди всего хлама. Нуда, как всегда слишком поздно. И почти точно, что это снова Луиджи, клон моего Германа Брода. Я снимаю блокировку клавиатуры и пробираюсь к ожидающему меня бокалу вина. Пропущенный звонок, как показывает дисплей, был от Клаудии.

После трех гудков она берет трубку. У нее нервный, злой и немного грустный голос. Сегодня утром Клаудия, когда ходила по магазинам на средней улице, встретила Морица. В обнимку с крепкой девицей из разряда «чуть за двадцать», пергидрольными волосами которой можно было бы осветить пол-улицы. А ее фен, должно быть, инопланетянин, живущий собственной загадочной жизнью. Мориц, продолжает Клаудия гневно, сначала выглядел испуганно, но через секунду мобилизировался и представил это существо как свою подругу Бабси. Баб-си, что за жуткое имя, презрительно замечает Клаудия. Эта балда сразу же узнала Клаудию и сказала своим писклявым голосом: «Ой, а я недавно о вас статью читала. Круто! Ваши шмотки просто бомба». На что Клаудия ответила: «Благодарю. А вы что, уже умеете читать?» А Морицу заявила: «Надеюсь, до не очень скорого свидания!» Клаудия просто источает яд.

– Этот говнюк с хриплым голосом и губами Мика Джаггера пусть поцелует меня в задницу. Он трус, выглядит как черт-те что и вообще идеальная пара для этой дурочки из переулочка. Во всяком случае, – заверяет меня Клаудия, – я очень рада, что от него избавилась. Он совершенно не понимает того, что я делаю, у него никогда нет денег, и он все время ходит в этих дебильных рубашках. Господи, я уже больше не могу видеть белые рубашки! Мужчина в футболке, молодой, свеженький – вот это то, что надо. Я разразилась хохотом.