— За что? — изогнул бровь Игорь. — За то, что ты беременна? Так, кажется, ты не меня должна об этом уведомлять. Или там тебя уже прогнали? Разумеется, я понимаю. Я хорошо умею считать, Вера.

Она замахнулась, чтобы ударить его, но Игорь вовремя перехватил её ладонь.

— Это ты, — прошипела она, — должен сейчас мне врезать. А ты стоишь тут, как камень, — она опять ударила раскрытой ладонью его по плечу, но Игорь словно не заметил этого. — Ты же, чёрт тебя подери, технарь, ты уже сто раз рассчитал все сроки! Ну, скажи мне, что я дрянь, что я пытаюсь повесить на тебя чужого ребёнка. Я тебе изменяла, ты слышишь? — Вера дёрнулась, но он вовремя схватил её за плечи, не позволяя упасть. — Слышишь или нет?

Она пыталась плакать искренне. Истерика, живая, может быть, и была правдивой, если б он ещё мог на неё отреагировать.

— Извини, — пожал плечами Игорь. — Мне совершенно не хочется кричать. Наверное, это должно сильно тебя расстроить.

Он отпустил её, и Вера уцепилась в его футболку, ткнулась носом в ткань, тихо всхлипывая. Если б ему было не всё равно, наверное, он должен был её оттолкнуть — или утешить, наверное. Но Игорь не мог заставить себя сделать ни первое, ни второе. Вера была глупой и знала об этом, может быть, подсознательно чувствовала, что ничего не получится.

— Ты даже не кажешься удивлённым, — прошептала она, совсем глухо, словно пыталась поглотить собственные слова, но не могла.

— Было ж видно, что тебе что-то нужно, — вздохнул Игорь. — Но, раз ты уже об этом всём рассказала, не пора ли признаться, что мы расстались окончательно?

— А если я скажу, что никогда тебя не любила? Что ты мне даже не нравился? — она подняла голову, посмотрев ему в глаза, и Игорь подумал, что впервые видел Веру сколько-нибудь настоящей. С презрительно искривлёнными губами, со следами слёз на щеках. — Ты ещё, слепой, так смотрел на меня в самом начале. Тебе что, не обидно?

— Мне? — Игорь вздохнул. — Нет, мне не обидно. Если чувства перегорают, то нет никакого смысла за ними реветь и кричать. Тебе, кажется, волноваться вредно.

— А если я аборт сделаю? — она прищурилась и отступила от него наконец-то. — Ты что, примешь меня, как подержанную собаку?

— Вера, — он склонил голову набок, едва заметно улыбнулся и вздохнул. — Если я тебе даже никогда не нравился, зачем ты хочешь вернуться?

Она была удивлена этому вопросу. Посмотрела на него, словно пыталась спросить что-нибудь в ответ, но не могла подобрать соответствующие слова. Игорю показалось, что Веру тянуло смеяться: может быть, она наконец-то пришла к выводу, что просчиталась в какой-то момент.

— Мы с тобой взаимно друг друга никогда не любили, — наконец-то ответила она. — Но с тобой удобно. А ты-то почему меня не послал? Нет, мне просто интересно, — Вера подошла к окну, кажется, пытаясь воспользоваться им, как зеркалом, и ладонью безжалостно вытерла слёзы. — У тебя пудры нет?

— К сожалению, — Игорь вздохнул, — у меня не было времени и достаточного стимула. Теперь он есть. Но это конец, я надеюсь? Или ты опять придёшь к моей маме?

— Может, и приду, — согласилась она, гипнотизируя своё едва заметное отражение. — Это будет интересно. Она слепая. Даже если я ей правду расскажу, она всегда будет виноватой. Или твоей этой новой какую-то гадость подстроить? Не так уж и плохо, чтобы ты знал. В жизни интересно быть стервой в облике жертвы.

— Если тебе интересно тратить на это своё время, то милости прошу.

Вера повела плечами.

— У меня были до тебя мужчины с достатком, — промолвила она, — и без него тоже. И не со всеми я хорошо расставалась. Но вот так, если честно, Ольшанский, у меня впервые. Так равнодушно ещё никто не… Тебе что, настолько наплевать?

— Ты сама найдёшь выход?

Вера дёрнулась, будто бы собиралась сказать что-нибудь ещё, но вместо этого схватила брошенную в коридоре сумку и вылетела из квартиры. Игорь слышал стук каблуков в подъезде, и задался вдруг вопросом: а чего она хотела добиться от него этим представлением? Может быть, жалости, может быть, что он подумает, будто между ними было что-то стоящее?

Но, впрочем, Игорь предполагал другое. Вера терпеть не могла проигрывать: уходить, когда её прогнали, было как-то… Неправильно, что ли?


340


28 мая 2017 года

Воскресенье

Смешно, что он всё-таки поехал к Саше чинить её карниз, правда?

Магнус сегодня лежал на столе и покачивал своим длинным хвостом умеренной степени пушистости. Изредка он потягивался и зевал — это сопровождалось характерным щёлканьем челюстей, — а иногда щурил свои большие рыже-карие глаза с узкими полосками зрачков. На Игоря он не бросался, даже когда тот пустил в расход стул, на котором обычно — так сказала Саша, — сидел именно кот за едой, — взобрался на него и принялся прикручивать поверженный карниз.

— Сколько он весит? — спросил Игорь, когда второе крепление встало на место, и осталось только прицепить саму палку — и штору на неё.

— Карниз?

— Карниз немного. Магнус, — он бросил взгляд на лениво ударившего лапой по столу где-то в районе присевшей на него мухи кота, и вновь вернулся к работе. Прищепки — или как эта фигня называлась, — отказывались держать даже тоненькую, как фата невесты, тюль, не говоря уж о тяжёлых шторах.

— А, Магнус… Месяц назад было тринадцать шестьсот, — Саша с опаской посмотрела на кота. — Сейчас больше. Мы ж как на качелях, толстеем и худеем. То есть, Магнус толстеет, а я худею.

— Ты и так стройная, — оглядываясь на неё, улыбнулся Игорь. — Зачем тебе ещё больше худеть?

Саша действительно, казалось, потеряла вес с поры их первой встречи, хотя и немного. Она только смахнула мешающую прядь с лица в ответ на его вопрос и явно задумалась.

— Да я не специально, мне как-то всё равно. Наоборот бы… — она оглянулась на холодильник. — Просто от нервов.

— Это из-за работы?

— Ты беспокоишься, — это было скорее констатацией факта, чем вопросом, и Игорь отреагировал на него соответствующе. Он наконец-то прицепил штору, сошёл со стула и позволил себе разогнуться — потому что на стульчике пришлось втягивать голову в плечи и стоять на полусогнутых ногах, потолки оставались всё такими же низкими, как и в первый раз, когда он заходил к Саше. — Никто раньше не задавал мне этот вопрос. Нет, не из-за работы, я просто не слишком хорошо общаюсь со своими родителями.

— Это бывает, — кивнул он. — Но ничего серьёзного? Ты вообще хоть что-то ешь?

— Ем я, ем, — хмыкнула Саша. — Магнус за мною в выходные дни отлично следит, а на работе… — она открыла холодильник и вытащила с полки кусочек твёрдого сыра. — Пушистый, будешь?

— М-р-ру, — отреагировал моментально кот. — Мр-миа-а-ау? Мр-мама?

Она протянула сыр, и Магнус схватился за него зубами, впрочем, оставив целыми пальцы. Игорь завороженно наблюдал за тем, как кот, расправившись с лакомством в одно мгновение, опять возвращается на стол.

— Он не кажется толстым, — заметил вдруг парень.

— Нет, мы ж ещё маленькие, мы растём, — Саша потрепала кота по голове. — На самом деле, он очень подвижный. А когда гости, ещё и очень кусачий, тебе правда повезло, ты ему с первого взгляда понравился.

Игорь предпочёл не рисковать и не гладить Магнуса, пока тот устраивался на столе. В конце концов, доверие доверием, а кот вселял некую опаску одними своими габаритами.

— Ты какой-то не такой, — вдруг промолвила Саша. — Что-то случилось?

— Код не идёт, — отмахнулся Игорь. — Всё хорошо. Сейчас отвлекусь, а дома опять придёт вдохновение.

— Ты ж врёшь, правда?

— Вру, — скривился он.

— Если это личное, то я больше не буду спрашивать, — в тоне Саши чувствовалось извинение. — Мне вообще не следовало вмешиваться. Я понимаю.

— О, — Игорь вздохнул. — Ты понимаешь больше, чем кто-либо другой. Но всё в порядке. Там просто не о чем вспоминать, — он оглянулся на шторы. — Я даже рад, что всё так закончилось.

Она подошла к нему ближе, опустила ладонь ему на плечо, будто бы пытаясь утешить, и Игорь благодарно улыбнулся. Это было приятно — и Саша… Что ж, Саша его понимала — или пыталась понимать, когда просто так не получалось. За Верой такого не водилось, но за Верой, впрочем, и много чего другого не водилось.

— Чисто технически, — он посмотрел на карниз, — я чувствую себя виноватым в том, чего на самом деле не делал. Наверное, нужно иметь большой талант, чтобы внушить человеку всё, что вздумается.

— Да, — безропотно согласилась Александра. — Но у многих он есть. Хотя, я профан в отношениях.

— Всё было так плохо? — он оглянулся на неё.

— Магнус — мои единственные серьёзные отношения, — она протянула руку и почесала кота за ухом. — Так что, просто никак не было. Нет опыта. Не будет же какой-нибудь толковый миддл слушать советы от джуниора?

— Как знать, иногда встречаются гениальные идеи. Хотя, у меня вроде бы как даже есть готовая, рабочая реализация, не слишком похожая на костыль. Как тебе карниз?

— Спасибо, — искренне ответила Саша. — Иначе он так бы и лежал тут. Некому вешать.

— А отец?

Судя по тому, как помрачнела девушка, ему не следовало вообще задавать этот вопрос, но Саша в ответ только вымученно улыбнулась и пожала плечами.

— У моего отца руки не с того места растут, так что его нечего и просить о помощи.

— Если что будет нужно — обращайся. Когда-то у меня получалось что-то чинить, — он попытался рассмеяться, но это получилось крайне вымученно. — И я буду рад повидать Магнуса лишний раз, — он задумался и добавил: — И тебя.

— Мы же видимся каждый день на работе.

— А выходные? — он оглянулся в поисках настенного календаря, но его тут, впрочем, не было. — Я, может быть, с ума схожу?