― Стоп! ― дал сигнал режиссёр, тормозя съёмочный процесс. ― Почему посторонние на площадке?

― Кто посторонний? ― обидно взвизгнула специальным противным голосом «охреневшей в край цацы» Ульяна. ― Я посторонний? Дядя, ты чё, опух??? Да ты знаешь, кто мой парень? Да он тебя по судам затаскает и без трусов оставит, ― она уже скакала возле оператора и его передвигающейся по рельсам камере. ― А это что за кнопочка? Можно нажать?

― Охрана! ― заорал кто-то.

― Не надо охрану, ― от сериальных декораций разноцветной гостиной в стиле хиппи откололся Кирилл.

― Твоя ненормальная? ― режиссёр прямо-таки был в бешенстве. Как же, творческого человека оторвали от процесса создания шедевра! ― Уведи немедленно!

― Она уже ушла, ― Кометов попытался увести Матвееву, но та ловко вывернулась, поправляя специально спущенную на локти джинсовку. Голые плечи и красная блузка с глубоким декольте в содружестве с мягким ободком в белый горошек была призвана придать ей большего сходства с избалованными интернетными кралями. Как и с мерзким причавкиванием жующаяся жвачка.

― Никуда я не ушла, ― большой пузырь надулся и лопнул. ― Где там твоя рыжая прошмандовка? Ща я поправлю ей причёску и разрез глаз, ― она двинула в сторону девицы, топтавшейся возле муляжного стеллажа, но Кирилл, понимая, что иначе никак, сухо перебросил её через плечо и молча вынес из павильона, увлекая к трейлерам звёзд. Такими пользовались лишь особо зажравшиеся. Те, кто ценил комфорт. Такие, как Кирилл Комета, в общем.

Мимо проносились картонные фасады уличного кафе и арочные проходы с французскими окнами, украшенными кашпо с цветами. Вниз головой, ловя слетающие очки, рассматривать детали было не очень сподручно, но Матвеева вела себя смирно. Свою миссию она выполнила и болталась теперь довольным червячком на широкой мужской спине.

В какой-то момент её затащили по ступенькам, едва не приложив макушкой об потолок, и уронили на мягкую постель, стоящую в самой глубине узкой комнатки на небольшом подъёме.

― Оу, ― оценила она, разглядывая фешенебельность обычного трейлера на колёсах. Да тут всё есть: спальня, кухня, зона для релакса перед телеком и обеденный стол. Всё компактно, но максимально практично. Живут же.

Ульяна приняла вертикальное положение. Кометов передвинул стул из зоны кухни и сел напротив неё.

― Ну и что за цирк?

― Какой цирк? ― невинно захлопали глазками, широченно улыбаясь.

― Я опять вижу твои зубы мудрости, ― мрачно заметил Кирилл.

― И что? Стрёмно?

― Неприятно. Убери оскал, ― её вдруг начали… нюхать.

― Что пытаешься найти?

― Что-нибудь, ― не слушая возмущённых воплей Матвеевой задрали голову, вглядываясь в зрачки.

― Травку? Дебил, я тебе кто, наркоман? Это мятная жвачка.

― Выплюнь… ― ей под нос сунули ладонь. Ульяна послушно раскрыла рот, дожидаясь пока жевательная резинка скатится по языку.

― Сплошное расточительство, ― вздохнула она, наблюдая, как та улетает в мусорку.

Кирилл снова склонился над ней. Такой сурьёзный, кто бы подумал.

― А теперь рассказывай, что за хрень?

― Да ты о чём? ― роль дуры удавалась Матвеевой безупречно. Как бы не привыкнуть.

― Кого ты изображала?

― Как кого? Одну из твоих девушек. Они же всё у тебя пришибленные.

― Не до такой степени.

― Ну не скажи… Если здесь, ― движение кисти возле губ. ― Налепить пельмень. Здесь, ― у лица словно паутину сняли. ― Немного вытянуть, а тут, ― вокруг груди обвели ореол работы. ― Два буйка налепить вообще один в один выйдет.

Кометов заинтересованно откинулся на спинку.

― Это такое проявление ревности?

― Пф-ф-ф…

― То есть, да?

― То есть, я тебя умоляю. Чистый троллинг. Хотел девушку, получай. Смотри только, чтоб краснеть потом за неё не пришлось.

― И зачем?

― Ты глухой. Говорю же…

― Это продолжение мести или какая-то проверка?

― А тебе как больше нравится?

― Я рад тебя видеть. На остальное плевать. Хоть взорви всю киностудию.

Вот зараза. Умеет смутить. Женские пальцы стиснули пластмассу, норовя разломать тонкие дужки очков.

― Я могу так каждый раз какую-нибудь фигню творить, ― пригрозила она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Ради бога.

― И нести несусветную чушь.

Кометов жестом дал ей полный карт-бланш.

― Хочешь, прямо сейчас выкладывай видео с моим неглиже. Вместе поржём над комментами.

― Я его удалила.

― Не удалила.

― Ну… может и не удалила, ― Ульяна, вытянув губы трубочкой, многозначительно закатила глаза, разглядывая потолочные споты. ― Ой… ― это уже относилось к тому, что Кирилл, скрипнув металлическими ножками стула, переместился на постель, затаскивая её на себя.

― Заделать тебе что ли ребенка. Чтоб привязать к себе.

Офигенный поворот.

― Спасибо, не стоит. В мои планы не входит становиться матерью-одиночкой.

― Матерью-одиночкой? ― мужские руки вжали её в себя, обхватив сзади. ― Мне шанса вообще не даёшь? ― он повернул её лицо так, чтобы их глаза встретились. ― Давай начистоту, без лукавства…

В закрытую дверь трейлера постучались, прерывая разговор.

― Кирилл Андреевич, вас ждут на площадке, ― долетел до них приглушённый женский голосок.

― Слышишь, Кирилл Андреевич, тебя ждут на площадке, ― Ульяна дёрнулась, чтобы слезть, но её удержали на месте.

― Подождут. Тут важнее.

― Да? ― не выдержала та. ― А надолго?

― В каком смысле?

― Ни в каком. Давай не будем сей… ― новая попытка улизнуть так же не увенчалась успехом.

― Будем, ― Кометов нетерпеливо тряхнул её. ― Говори. Учти, мы не выйдем отсюда, пока, наконец, всё не выясним.

― Да не о чем говорить. Просто… ― как это было сложно, выразить всё, что вертелось в мыслях. ― Просто…

― Просто, просто что?

― Просто… Как ты себе это представляешь?

― Поясни. Не улавливаю сути.

― Я про отношения. Если они вообще могут быть. Но даже если предположить… У тебя своя жизнь: софиты, гастроли, тусовки, вечные Барби под боком, а я тебя буду что, дома сидеть ждать? Сколько? Месяц, два, три? А потом адьёс? Прошла любовь, протухли кабачки? Ты мне надоела? Я нашёл лучше?

Кирилл сделал такое лицо… а потом засмеялся.

― Так вот оно что!

― Не перестанешь ржать ― разобью тебе нос.

― Да, да. Знаю, это ты умеешь, но прости… Это так смешно. Уж тебе о таких вещах даже думать не надо.

― Да прекрати ржать! ― не разменивая слова с делом Матвеева угрожающе вскинула кулак. ― Тресну, говорю же.

― Ладно, ладно, ― согласно закивал тот, не без усилий разжимая её пальцы и переплетая со своими. ― Но это чушь, правда, ― шею, ключицу, и оголённое плечо Ульяны приятно закололо иголочками от коротких поцелуев. Выдохнув, она неосознанно запрокинула подбородок, открывая ещё больше простора. ― Запомни, пока ты даришь мне эмоции… ― каждое слово сопровождалось новым поцелуем. ― Хорошие или плохие, неважно, я принадлежу тебе… ― его губы оказались в опасной близости и…

Матвеева уже не особо осознавала, что делала, впиваясь в него губами. Её пальцы мяли дорогой мужской свитер, оставляя царапины на его шее. Перед глазами плясали солнечные зайчики. Тонкую блузку стащили вниз, оголяя чёрную ткань лифа и лаская каждый миллиметр тела. Бляшка ремня на джинсах Кирилла уже звякнула, когда в дверь опять постучались.

― Кирилл Андреевич, Пётр Васильевич в бешенстве! Требует, чтобы вы немедленно вернулись на площадку!

― Я занят! ― раздражено рыкнул Кометов, но поздно.

Ульяна, которую словно ушатом со льдом окатило приводя в чувство, отстранилась. Поспешно переползя через мешающиеся колени и забавно шмякнувшись на пол, она вскочила на ноги, дыша так тяжело, словно сидела последние минуты под водой без кислорода. Волшебство богатого и могучего русского языка в чистом виде ― несколько красивых слов и у неё начисто отключалось сознание.

― Так. На сегодня достаточно, ― вытирая пульсирующие кипятком губы, выдохнула она, поправляя лифчик.

― Мы только начали, ― Кометов оказался возле неё, обняв со спины и продолжая ласкать. Его руки без стеснения блуждали по её телу, подбираясь к под ткань к груди. Тёплое дыхание щекотало покрывшуюся мурашками кожу, которую игриво покусывали, целовали и снова прикусывали….

― Не надо… ― ну вот, мозг опять начинал давать сбои. Да что же это такое! Предательски громкие выдохи вырывались из Ульяны неосознанно, но она ничего не могла с этим поделать. Слишком сладко.

«Нельзя», мысленно ругала себя она.

«Ой, не смеши», хихикнул мозг: «Как будто в первый раз».

«Сейчас точно нельзя», настаивала Матвеева.

«Ха. Ладно уж. Хорош ломаться. Самим интересно, чё там дальше», здравый смысл закинул в рот горсть воздушной кукурузы, по-дружески предлагая всем остальным: «Попкорн кто будет?»

«Я, я, я», довольно протёрло ладошки подсознание.

«Можно с вами? У меня есть шипучка», мозг приютился неподалёку, с причмокиванием посасывая газировку через трубочку: «Тело, ты с нами?»

«Я… я…», тело в данный момент находилось в офлайне и не могло изречь ничего вразумительного. Сейчас оно полностью подчинялось касаниям Кирилла.

Извернувшись, Ульяна снова впилась в его губы. Какой там умирающий в пустыне со стаканом воды? Тут казалось, что если она не получит заветного, весь мир рухнет, а она просто перестанет существовать. Рассыплется, потеряется, забудется. Ей хотелось кричать: «Целуй, целуй, целуй!» и одновременно: «Не надо. Прогони, оттолкни». Не это ли расстройство личности? И всё же…