Юлия Кова - #20 восьмая

— Молодой человек, вас как зовут? — между тем спрашивает кого-то Андреев.

«Ах, так он не ко мне шёл?» Мне сразу становится легче.

— Де-Денис, — почему-то отвечает сосед.

— Очень хорошо, Денис, — ведёт голос Андреева. — А меня зовут Алексеем Михайловичем. Вы, как я понимаю, на саммит? Так?

— Да, — теперь Денис сглатывает. — А вы кто?

«Бабник он!»

— А я руководитель вашего круглого стола. — Перед моим носом возникают ухоженные мужские пальцы, причём между указательным и средним зажата визитка Алексея Михайловича. Денис с пьяной самоотверженностью вцепляется в неё. Пробегает глазами и вскидывает на «Лёху» восхищённые глаза.

— Очень, очень приятно, Алексей Михайлович. У меня к вам столько вопросов. Я как раз хотел к вам на круглом столе подойти. — Денис начинает судорожно рыться в карманах. Потом заливается краской: — А я… а мои в сумке… и я...

— Ничего страшного, — барским тоном начальника, выдающего бонус, отвечает Андреев. — Потом мне отдадите. А пока не окажете мне одну любезность? Не посидите за меня в бизнес-классе? А то у меня там вещи.

— И — что? — Денис не догоняет. Зато догоняю я.

— К сожалению, не получится, — медовым (но дрожащим) голосом объявляю я. — Стюардесса не пустит в бизнес-салон пассажира из эконом-класса.

— Правда? — тут же сдувается Денис.

— Да ладно, — лыбится «Лёха». Его длинные ноги делают шаг к переборке, и он зовёт: — Аня, Анечка, подойдите сюда.

В «coach» вспархивает стюардесса.

— Да, Алексей Михайлович? — поёт она, преданно глядя на Андреева.

— Анечка, можно Денис посидит на моём месте?

— Можно, — сдаёт меня Анечка.

— Спасибо, дорогая. И VSOP Денису налейте, — повелевает Андреев.

«Нет слов. Ваще. Так говорит Сиротина». Мне остаётся только подпереть дрожащей рукой подбородок, в другой сжать самолётик и беспомощно наблюдать, как окрылённый Денис чешет за переборку. А «Лёха», изгнав нежеланного свидетеля, преспокойно садится рядом.

— Ну привет, Ларионова, — в своей интимной манере весело начинает он, и кладет ладонь рядом с моим подлокотником.

— И снова здравствуйте, — холодно отвечаю я, убирая локоть подальше.

— И эта вся твоя благодарность за спасение от пьяного насильника? — Андреев улыбается.

— А мы что, уже на «ты»? Мы же с вами вроде как на брудершафт не пили.

Андреев задумчиво оглядывает меня:

— Хорошо, Лена. Как и Денис, можешь обращаться ко мне на «вы» и по имени-отчеству.

Пауза. Следом мысль: «Ну, ничего себе…» И вот тут во мне взыграло ретивое. Вместо того, чтобы судорожно вздохнуть, что со мной случалось в минуты злости или растерянности, набираю воздух в лёгкие — и в последний момент передумываю устраивать «Лёхе» укорот. Действительно, зачем мне скандалить с высокопоставленным сотрудником «Systems One», который уже завтра будет оценивать моё выступление на круглом столе? Тем более, что в игру, предложенную им, можно играть вдвоём. Вопрос только, кто первым не выдержит.

— Как скажете, Алексей Михайлович, — подобострастно отвечаю я. — Вам видней...

— Вот именно.

— …вы ведь в возрасте почтенном, — невинно заканчиваю я свою мысль и победоносно фыркаю. А Андреев смеётся. У него приятный смех — глубокий и искренний, он почти убивает мой страх перед ним, и я расправляю плечи.

— А знаешь, ты мне нравишься, — отсмеявшись, заявляет мне «Лёха».

— А вы мне — нет.

— А ещё мне нравится, как ты произнесла моё имя, — задумчиво говорит Андреев. — Повтори ещё раз. И скажи ещё что-нибудь. Ну, давай… кошечка.

Я ошеломлённо распахиваю глаза. Андреев же удовлетворённо прикрывает свои ясные очи, стекает вниз по сидению и кладет ногу на ногу. Он явно ожидает свой приз.

— Вот что, Алексей… Михайлович, — пытаюсь взять себя в руки я, — а вам случайно не пора обратно в бизнес-класс, а то без вас там весь коньяк закончится?

Андреев хмыкает, взмахивает ресницами, садится прямо и разворачивается ко мне. Точёный нос, греховный рот, на скуле — маленький шрамик. «А хорошо тебе кто-то вломил», — с неожиданной злостью думаю я. «Нет, не надо так на него смотреть», — останавливает меня мой разум. И я отворачиваюсь.

— Ладно, Лена, прости. — Оказывается, Андреев успел осторожно дотронуться до моей руки. Я непроизвольно вздрагиваю. — Слушай, я не хотел смутить тебя, — винится Алексей Михайлович. — Вообще-то, я пришел попросить прощение за ту встречу в коридоре... Ну как, теперь мир?

Я моргаю и одновременно пытаюсь найти выход из тупика.

— Предположим, да, — осторожно отвечаю я.

— Вот молодец. — Это звучит покровительственно.

— А если бы я сказала «нет»?

— О-о, я тебе не советую.

— А — это почему?

— А дурная примета. Лёгкой жизни не будет.

Наши глаза сталкиваются. И его взгляд начинает буквально поглощать меня. «У него всё это уже было, — соображаю я. — И он прекрасно знает, как вести себя в подобных ситуациях. А ты ничего не знаешь, потому что у тебя такого опыта нет. У тебя есть только Макс».

— Лена, — Андреев интимно наклоняется ко мне. Его тёплая рука мягко ложится на мой кулачок. Тон, обращённый ко мне, нейтральный, голос — гибкий, а у меня снова мурашки по коже. Я вырываю руку и отвожу взгляд в сторону. — Лен, ну хватит придумывать со мной несуществующие конфликты. У тебя же хватает ума не бросать мне открытый вызов? Ну давай, просто скажи мне «да». Сама. Ну, пожалуйста… — и его пальцы скользят по внутренней стороне моего запястья.

Это было нечто. За три минуты меня со знанием дела пытался выдрессировать мужчина, у которого было очень спокойное лицо и отточенные манеры. Я опустила голову вниз и закусила губы. На Макса это действовало как удар кнута. Андреев же помолчал, с интересом меня разглядывая. Потом вздохнул.

— Ладно, пойду, пожалуй, — сообщил он мне так, точно это я его задерживала. Но, проходя мимо, он всё-таки остановился: — Лен, может быть, передумаешь? Сама?

«Странно, — мелькает в моей голове, — на конце вопроса у Макса всегда стоял восклицательный знак. А у Андреева — многоточие. Точно обещание». Я зажмуриваюсь: мне опять не хватает воздуха. И тут я чувствую дыхание, опалившее мне щеку.

— Ну что ж, в таком случае, этот день закончится иначе, чем ты его себе распланировала.

В голосе Андреева решимость. Многоточий больше нет. Я оцепенела. Сжалась в кресле, глядя теперь только вниз. Увидела длинные ноги в чернильных джинсах, дорогие кроссовки «Nike Sweeper Textille», которые уверенно шагнули за переборку. Потом, сквозь шум в ушах, услышала подвыпивший голос Дениса и — «о нет, Анечка, Денису больше не наливать, а то он забудет, куда он летит».

Я сидела, слушала их смех, сжимала в руке самолётик и приказывала себе не разреветься. Потому что поняла прозрением всех блаженных, кто не раз попадал в беду: Андреев — загонщик. Я — жертва. И на меня был только что объявлен сезон охоты.».

«Когда ссорятся друзья, всплывает истина.»

((с) Виктория Холт).

28 .

«Самолёт пошёл на снижение, и из бизнес-класса, опираясь на стюардессу, выкатился пошатывающий, но очень довольный Денис. Посмотрел на меня. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но обречённо махнул рукой и плюхнулся на своё место. «Андреев его уже обработал», — с горечью сообразила я, отметив и мутный взгляд Дениса, и отсутствие у него желания вовлекать меня в очередной беспонтовый разговор. Загорелась надпись «fasten your seat belts». Покружив, «боинг» коршуном бросился к огонькам уже близкой земли. Преодолев ком, вставший в горле, я дождалась, когда самолёт мастерски зайдёт на посадку. Вместе со всеми похлопала командиру корабля и бережно убрала в сумку свой игрушечный «боинг». «Я справлюсь, Макс, — пообещала я Сафронову, — этот “Лёха” ничего мне не сделает». Вытащила телефон, написала Максиму и маме по эсэмэске. Получила от мамы развернутый, как простыня, ответ и игривый смайлик от Макса.

Пройдя длинный, как кишечная полость удава, серый телетрап, забрала с багажной ленты чемодан. Преодолела контрольно-пограничный пункт, перешла в общий зал. Нашу группу я опознала сразу. Достаточно было увидеть типично светловолосого для скандинавов паренька с табличкой «Systems One», и льнущего к скандинаву Дениса. Несчастный датчанин поправлял очки, старательно игнорировал Дениса и тщательно пересчитывал пребывающих по головам. Денис же покачивался и с интересом разглядывал девушек нашей группы. А я трусливо покрутила головой, но Андреева не увидела. «Он с нами не поедет», — решила я. Обрадовавшись этому, с удовольствием рассмотрела, наконец, внутренности «Каструп». Аэропорт был огромным. Пятиэтажный, раскинутый, как огромная сфера, с тёмным полом и крышей, похожей на алюминиевую капсулу, откуда лучами ниспадал свет. Воздух, стекло — и скульптуры двух латунных дам, навсегда замерших от любопытства не то на втором, не то на третьем этаже. «Красиво, стильно, вдохновенно», — так в подобных случаях говорил Макс. Достав iPhone, нацелила на латунных дев камеру и прицелилась сделать снимок для «Инстаграмма».

— Лена, Леночка, привет! — распахнув объятия, подбежала ко мне Света, одна из лучших менеджеров по продажам у наших питерских реселлеров. — Ну, как твои дела?

— Хорошо, а ты как?

Света Аверина рассмеялась. Я с удовольствием оглядела её. Длинноногая, как балерина, тридцатилетняя Света в избытке обладала тем, чего не было у меня: интеллигентной невозмутимой насмешливостью и готовностью снести всё на пути ради своей цели.

— Леночка, ты чудесно выглядишь. Прекрасная стрижка. Где делала? — И Света шутливо потянула меня за прядь. — Впрочем, какая разница… Тебе очень идёт. А, кстати, ты случайно Андреева здесь не видела? Бизнес-класс ведь уже выпустили?