Странно, не правда ли? В обычный день я бы не решилась гнать абы кого в лес, будучи в коротком розовом платье, заботливо восстановленном за прошлую ночь бабушкой Аделаидой. А сейчас даже не задумываюсь об этом. Похоже, это водитель решил, что я какая-то бешеная маньячка и собираюсь его насиловать. Забавная ирония судьбы. Может быть, когда-нибудь я додумаю эту мысль. Полагаю, когда мы увидели перед собой освещенный лагерь спасательной группы – у водителя должно было стать спокойнее на душе. Расплатившись с бедолагой деньгами, которые «одолжила» у Березкина (позже обязательно отдам, не хватало еще быть должной этому негодяю), я выскочила из машины и помчалась искать Илью.

– Муравьев? Где Муравьев?! – схватила какого-то мужчину за рукав. Он в недоумении посмотрел на меня и показал рукой куда-то на палатки.

Я поспешила в том направлении. Люди, какие-то люди ходили везде и всюду, в служебной форме, с фонарями, уже порядочно стемнело, автоматы наперевес. Вероятно, при виде всего этого, я должна была осознать, насколько все серьезно. Но, женский мозг, если он вообще существует, полностью отключился и мною руководили только чувства.

– Нашли?! – потребовала я от Ильи, когда, наконец, добралась до него.

Зрелище было, догадываюсь, еще то. Волосы у меня порядком растрепались, платье, как обычно местами задралось, оголяя ноги во всю длину, радовало только то, что я не на шпильках – еще в доме Добрыни бабушка мне когда-то выдала резиновые сапоги, которые я не побрезговала захватить с собой, убегая с Алексеем. Возможно, было холодно, но я не чувствовала ничего. А вот, Муравьев, похоже, заметил что-то такое. Потому, что первым делом поспешил найти для меня куртку с угрожающей надписью ФСБ на спине и укрыл ею.

– Не нашли. Мы стараемся, но уже стемнело, – покачал головой Илья. – По крайней мере, мы точно знаем, что из леса ни Добрыня, ни преступники не выходили. Территория огромная, а с наступлением темноты поиски только усложняются.

– Вы хоть примерно знаете, в каком направлении они ушли? – теряя терпение, выпалила я.

– Если бы знали, – потерянно опустил голову Илья. Было отчетливо видно, что он и сам был в числе тех, кто на протяжении всего дня участвовал в поисках. Похоже, он уже потерял надежду. Он. Но не я.

– Если бы знали, давно бы уже нашли. Этот лес как проклятый, мы больше тратим время, чтобы самим не потеряться. Связи, навигаторы, даже военная техника здесь не работают. Глухая зона.

– Я хочу отправиться на поиски.

– Эй, даже и не думайте, Анфиса. Непрофессионалам там нечего делать.

Поняв, что если произнесу еще хоть слово, и этот тоже запрет меня под замок, захлопнула рот и выбежала из палатки. На походном столике возле нее увидела несколько фонарей, схватила один из них и ринулась в лесную чащу. Нет, у меня нет карты. И даже мобильника с собой нет. Но это здесь и не помогает. Пойду по интуиции. Так меня в детстве учила мама. Пока была жива. Мы ездили в лес за грибами и, если пробовали искать по науке – никогда ничего не находили – так действовал мой отец. Мама же говорила:

– Доченька, если хочешь что-то найти, не всегда помогает логика. В человеке есть одно скрытое качество – называется интуиция. Иногда надо просто ей довериться. Закрой глазки, и представь то, что нужно найти. А дальше иди в ту сторону, куда чувствуешь.

Мне нравилось развивать интуицию, тренируясь на поиске грибов. Папа всегда удивлялся, как это так получалось, что я успевала набирать свою корзинку по несколько раз, постоянно прибегая к ним с мамой и выкладывая в их ведра свои грибы, так как у меня не хватало места для них, а я их все находила и находила.

– Анфиса, постойте! – услышала голос Ильи за спиной. Ну, все, сейчас повяжет, решила и побежала со всех ног.

Но мой преследователь не отставал. Трудно, оказывается, бегать в резиновых сапогах в ночном лесу, когда ни зги не видно впереди. И, конечно, я споткнулась о какой-то корень. И рухнула на землю. Все. Опять не повезло!

– Анфиса, подождите! Куда же вы?! – Муравьев очень быстро меня догнал и, посветив фонариком на побежденную, вдруг выключил его. И подал мне руку.

– Вставайте. Целы?

– Да, – ответила я без энтузиазма, отряхивая свое никчемное платье.

– Анфиса, я пойду с вами. Понимаю, если даже Алексею вас не удалось удержать – вы все равно найдете способ отправиться за Добрыней, – мужчина поправил на мне куртку. Удивительно, как быстро глаза привыкли видеть в темноте.

– И я готов пойти на эксперимент. Где не работает техника и точный расчет, возможно, поможет слепая любовь женщины. Эх, повезло Добрыне, – даже в полной темноте было видно, как сверкнули его глаза. – Я дам вам отправиться на поиски, но с одним условием – я иду с вами. И без возражений. Вы идете вперед. Туда, куда пойдете. А я сзади. И соглашаюсь я на это только потому, что любое промедление может стоить нам жизней их обоих. Статистика – неумолимая вещь. В таких случаях, как этот, до утра заблудившиеся редко доживают. Не став его слушать дальше, я развернулась и помчалась в лесную чащу. А он последовал за мной.

Я найду их.

К чертовой матери судьбу и распределителя кармы, что бы он там себе не решил! К черту автора! К черту всех! Мы найдем их и спасем! На этот раз, как и что получится, решаю я!


***

«Чувство возбуждения и ПМС не чуждо никакому возрасту. Иногда вас может захлестнуть ностальгия и организм сам сделает все за вас.

Фантомные ощущения никто не отменял. Дамы, занимайтесь сексом до гробовой доски. Впрочем, и на ней тоже можно!»


– А, может, помоем его?– предложила распалившаяся баба Ира.

Если б отъехать от поселка километров этак на несколько и залезть на пригорок, а потом взглянуть на Волохуевку, наверное, нет, мы в этом уверены, над ней можно было бы увидеть розовый ореол – энергия возбуждения поглотила этот земной пятачок с потрохами. Сны, мечты, желания. В те сутки никто не помнил себя и своего возраста.

– Угу, – ухнула где-то в лесной чаще сова, и свернула розовым же глазом.

Вернемся к бабкам? Как скажете.

В натопленной избе было очень жарко. И не только от печи. Богатырь все еще не пришел в себя, но аллергическая реакция уже намного уменьшилась, покраснения сошли, а дыхание стабилизировалось. Бедная Олеговна порхала над больным аки бабочка-волшебница. Настенька же с бабой Ирой открыли целый маникюрный салон, опустив руки Добрыни в расписные ванночки с розовой водой, отмачивали, наносили мази, в общем, чего только не делали, чтобы освободить героя от причины столь тяжелой болезни.

Иваныч каждые полчаса присылал гонца с вестями от границы – злодеев пока не видать, но все на позициях и готовы отразить удар. Баба Люба с Наташей сидели у печи и шили добротные перчатки богатырю, чтобы он мог сразиться с преступниками, не рискуя снова попасть под удар злой аллергии.

– Вот, отобьем Олюшку, поженим Анфисочку с Добрынушкой и заживет наше село по-новому! – мечтала баба Люба. – А детки у них пойдут – загляденье.

– Люба, перестань! Им обратно надо отправляться, – возразила Олеговна. – Колдовство такая неумолимая вещь, у него есть свои правила. Высшие силы дали нам немного времени, чтобы мы могли выполнить свою миссию, и на этом все. Силы добра и зла, баланс между ними должен быть восстановлен. Иначе жди беды. Не только на себя навлечем. На всех. И на Добрыню, и на Анфису и на деток их, и даже на внуков.

– Эх, а жаль, – расстроенно согласилась Люба. – Вот, умеешь ты, Олеговна, все настроение испортить!

В сердцах баба Люба хлопнула рукой по столу. В то же мгновение, от резкого звука, очнулся наш герой. Глаза его раскрылись и удивлённо заморгали, мужчина явно не понимал, где находится и что вообще происходит. А увидев над собой морщинистое лицо Олеговны, бормочущее какие-то странные слова и махающее у него перед носом странным веником, молодой мужчина от испуга так резко вскочил с кровати, что одеяла слетели с его обнаженного тела и бабы разом полегли от явления его обнаженной мужественности. Только жучка жалобно тявкнула в углу. Наверное, она тоже покраснела от стыда и смущения, но мы об этом теперь точно не узнаем.

Добрыня же, сразу смекнул, что надо бы одеться и, оглядев комнату, отыскал свою одежду. Бабки постарались, все отчистили и отгладили, так что она даже немного села, еще больше обтянув внушительные мускулы мужчины. А потом. Потом Добрыня принялся приводить в чувство самих волохуевских жриц уюта, тепла и заботы. На второй взгляд они не показались ему уже такими стремными, как Олеговна, поэтому он и оказал им первую помощь. И еще через часик-другой, они уже все вместе пили чай в библиотеке. Бабки расстарались, стол ломился от вкуснейших угощений – блинчики, котлеты, пирожки и булочки, картошка вареная и жаренная, соления и маринады, варенье двадцати видов, мед, икра, понятное дело, кабачковая, и даже багет французский, который они научились печь, когда читали «Аню де Круа» того же автора.

– Ты, Добрынюшка, ешь спокойно, не торопись, Иваныч на страже, как только – так сразу пришлет гонцов. Их дело злодеев заманить к нам, а ты уж, как-нибудь одолеешь врагов, с нашей помощью.

А сидеть пришлось долго. Так, видать, Олеговна закрутила свой колдовской клубок, что и сами преступники не сразу нашли их деревню. Уже под утро, когда до первых петухов оставалось всего ничего, стоявший на карауле Иваныч, и, на удивление, абсолютно трезвый, разглядел в темноте четыре фигуры. Три высоких, явно мужских, и одну маленькую.

– Они! – азартно потер ладони мужичок и растолкал Федора, напарника своего.

– Федька, слышь, дуй в библиотеку, идут! Поднимай Добрыню! – зашипел он на него командирским шепотом.

Федька, продирая глаза, понесся через весь поселок и как американский ураган, ворвался в библиотеку. Где бабки все обхаживали гостя.

– Ид-у-у-ут! – словно ангел возник старый дед в дверях библиотеки. И ангел этот принес благую весть!