Артур сдержанно кивнул. Ника ответила ему легкой улыбкой, я же аналогично ограничился кивком. Судя по тому, что Лариса обращала внимание на Артура едва ли не меньше, чем на коврик, его она знала давно, а вот Селиванов наоборот – светился и заглядывал в рот гостю.

– Мистер Кройс, – произнес ботан. – Я столько о вас слышал. Ваши таланты заставляют испытывать восхищение.

Артур едва заметно улыбнулся этой неприкрытой лести. Одними уголками губ, сделав вид, что она ему понравилась. Мне же с другого ракурса было виднее, насколько брезгливо дернулся подбородок помощника Айвазова.

– Спасьибо, Владимир, – с сильным акцентом ответил он по-русски. – Как ньи странно, но йа тоже о вас наслышан и ваших талантах. Собственно, поэтому йа и здъесь.

– Да-да, – подтвердил хозяин дома. – Не удивляйтесь. Я рассказал Артуру о том, каких специалистов готовят в России и что сам Адам Браун оценил высокий уровень знаний этих молодых людей. Особенно Вероники и Владимира.

Айвазов бросил короткий взгляд на Нику, и та заерзала на стуле. А Вовочка наоборот замлел.

– Господина Данилова тоже отметили, – перевел на меня взгляд отец Ларисы. – Выкручиваться из стольких ситуаций надо уметь – это не меньший талант. А я не привык раскидываться ценными ресурсами. Поэтому хотел бы предложить каждому из вас контракт в моей фирме. Мистер Кройс как раз привез документы.

Мои брови взлетели наверх. Я не ослышался? Контракт? С чего вдруг такие щедрости?

Заместитель Айвазов тем временем достал из чемоданчика, который все это время прятался под столом, несколько папок с бумагами и протянул мне, Нике и Селиванову.

– Я хотел, чтобы вы ознакомились и подписали, – почти без намека на давление, ласково проворковал Михаил Леонтьевич. – А после мы отпразднуем за ужином.

После такой речи ощущение сыра в мышеловке только усилилось.

Мы с Никой переглянулись и синхронно открыли папки.

Я бегло читал строки контракта и медленно офигевал. Айвазов щедро обещал горы пряников и не менее щедро сдабривал это все кнутами.

Подписав это, сразу после окончания учебы в университете я обязывался поступить на службу в один из филиалов алмазной империи, должность не уточнялась, хотя зарплату обещали ого-го какую. И вполне можно было бы подумать над таким предложением, если бы не срок контракта – пятнадцать лет. И не дай бог нарушить, в этом случае санкции были настолько кабальными, что проще либо шагнуть с крыши, чтобы не выплачивать, либо продать почку.

А еще для женщин запрет на беременность и декрет, для мужчин – наличие экстремальных хобби, больничные не больше четырнадцати дней в году и вишенка на торте: запрет на обстоятельства, препятствующие выходу на работу. То бишь сюда можно было вписать все, даже ДТП по дороге в офис.

– Я, пожалуй, воздержусь, – захлопывая папку и откладывая ее на стол, произнес я. – Это очень щедрое предложение, но, боюсь, не смогу выполнить многие пункты. Моя мать сейчас слишком больна, и вполне вероятно, мне придется взять год академического отпуска, чтобы находится рядом с ней. Поэтому приношу свои извинения.

– Никита, подумайте, – попытался уговорить Кройс. – Это очень щедрое предложение. От таких не отказываются.

– И все же нет, – категорически заявил я.

Кройс кивнул и перевел взгляд на Нику, я сделал то же самое. Признаться, очень боялся, что она соблазнится такими щедротами.

– А вы, мисс Громова, что скажъете? – спросил Артур. – Такую работу на бьирже труда не найти.

– Да, вы правы, – согласилась она, и мое сердце сжалось. – Ничего подобного я даже не могла представить в своем будущем, но все же предпочту сначала доучиться, а после брать на себя подобные обязательства. Жизнь слишком непредсказуема.

– Вероника, – укоризненно вмешался Айвазов, – вы же умная девушка. Возможно, в вас сейчас говорить юношеский максимализм и некий романтизм, но вы должны понимать, что с низким материальным положением вашей семьи и матери, такой контракт – это билет в лучшее будущее.

Ника сжала губы. А я четко вспомнил, как болезненно она реагировала на замечания о своей матери еще в доме Гельмута. И вот Айвазов наступил на ту же мозоль.

– Я подумаю, – более мудро ответила она и тоже отложила папку на стол.

Взгляд Айвазова сделался разочарованным. Он явно хотел вербовать молодых студентов, пока они глупы и наивны, чтобы потом они ему еще и должны остались в течении пятнадцати лет. Потому что в контракте было столько всяких “но”, что только идиот согласился бы.

– А я считаю, что это блестящий шанс, – восторженно заявил во всеуслышание Селиванов. – Я внимательно ознакомился со всеми пунктами и решил, что риски, оговоренные в контракте, мне не грозят. Сомнительно, что я сумею забеременеть, и уж тем более у меня нет экстремальных хобби. Поэтому я готов к плодотворному сотрудничеству.

– Ну хоть кто-то из вашей компании здраво мыслит, – одобрил Айвазов, а Крайс протянул Вовочке золотистую перьевую ручку.

Ботан расплылся еще в большей улыбке и размашисто подписал бумаги.

Где-то со звоном захлопнулась мышеловка.

– Ура! – пискнула рядом Лариса. – Я так счастлива!

Она бросилась обнимать Селиванова, тот же сиял, как начищенный пятак, радостно предвкушая счастливое будущее.

Я же смотрел на все более скептично.

Что там говорила Ника о кармических наказаниях? Вот, кажется, это оно и есть… Пусть не сейчас, но в течении пятнадцати лет Вовчик еще хлебнет горюшка.

Ужин завершился в течение часа. Очевидно было, что Айвазов разочаровался в нас с Никой и уже не видел смысла расточать комплименты и вообще тратить на нас свое время.

Глава 29

/Вероника/

Долгая дорога способствует самым разнообразным мыслям в пути, а уж за перелет США-Россия вообще можно успеть передумать совершенно обо всем и еще немного сверх.

Так что неудивительно, что спустя какое-то время, обед и послеобеденный сон, я вернулась воспоминаниями во вчерашний день.

Ужин у Айвазова оставил после себя самые смешанные чувства.

С одной стороны я вроде как отказалась от блестящих перспектив, а с другой было четкое ощущение, что этот огромный и крайне привлекательный кусок сыра лежал в гостеприимно расставленной мышеловке. И Вова с огромным удовольствием в нее попался.

Я же поняла, что не буду соглашаться на контракт практически сразу, стоило лишь увидеть обозначенный срок. Пятнадцать лет! А если мне что-то разонравится? Или с коллективом не сработаюсь? Не говоря уже о том, что детей я бы хотела все же завести до тридцати лет и уж точно не согласовывать их наличие со своим работодателем.

– О чем думаешь? – спросил Никита, мягко перебирая мои пальцы.

– О вчерашнем ужине. Бр-р.

– Согласен, – парень поднес к губам руку и, коснувшись подушечек быстрым поцелуем, неожиданно серьезно спросил: – Все в порядке? Мне кажется, ты нервничаешь перед возвращением домой.

Словно напоминая про это дополнительно, активировались динамики над головой и бодрый голос капитана сообщил, что самолет готовится к посадке, а потому, дорогие пассажиры, будьте добры примотать себя к креслу максимально плотно.

– Ник?

– Д-д-да, – я слегка сбилась и покраснела.

– Что тебя беспокоит? – и не подумал оставлять тему Никита. – И вообще, это, конечно, забавно, что ответ от тебя можно получить после трех уточняющих вопросов, но периодически даже не смешно.

Я виновато покосилась, на парня, а потом набрала в грудь воздуха и разом выдала все!

– То… то, что мама спросит, как я так быстро рассталась с Вовой и начала встречаться с… тобой, например, – на одном дыхании выпалила я и, пока не передумала, с ходу выложила все остальные переживания: – А еще я не знаю, что будет дальше между нами. Мне кажется, что учеба за границей и все, что там случилось, это как… курортный роман, понимаешь? По возвращении все выглядит совершенно иначе. И мне… мне страшно.

– О как, – судя по расширевшимся глазам Ника, он несколько обалдел от моих откровений. – Так, детка, сейчас ты оставляешь панику и внимательно слушаешь меня, понятно?

– Да, – робко пискнула я, удивленно глядя на парня, которого еще никогда не видела настолько серьезным.

– Отлично. Значит так, у нас с тобой все серьезно. Все не закончится, как только мы сойдем с самолета. Я… Честно, Никс, мне дико не нравится слово “люблю”, так как в него засовывают столько смыслов, что удивительно, как оно еще по швам не треснуло от напряжения. Но я могу точно сказать, что я хочу быть рядом с тобой, я хочу помогать тебе и делать твою жизнь легче и лучше. Мне не плевать на твои увлечения, твою родню и твое внутреннее состояние. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, и готов сделать все от меня зависящее. Кто-то говорит, что любовь – это именно этот комплект эмоций. И я склонен с ним согласиться.

– Самое оригинальное признание в любви, которое я только слышала…

– Можешь ответить так же, – улыбнулся в ответ Ник и наклонился, накрывая губы поцелуем.

Мне казалось, что из моей груди сейчас выскочит сердце, а грохот крови в ушах напрочь порвет барабанные перепонки. Или это просто виноваты дикий свист ветра вокруг корпуса самолета и толчок шасси о посадочную полосу?

– Я тоже тебя люблю, – с сияющими глазами выдала я в ответ, когда Никита слегка отстранился. – И да, я банальна, я буду говорить без предисловия. Просто люблю.

– Ну и чудесно. – Меня чмокнули в кончик носа и заявили: – В таком случае у тебя, любящая девушка, есть сутки, чтобы подготовить маму к моему визиту.

– В смысле?!

У меня самым натуральнейшим образом отвисла челюсть!

– В прямом, – совершенно спокойно улыбнулся в ответ парень и щелкнул меня пальцем по подбородку. – Сегодня не смогу, все же мы с дороги, надо отдохнуть и вообще привести себя в порядок. Но завтра – вполне! Например, часов в шесть вечера, что скажешь? А потом, если я понравлюсь твоей матушке, то, надеюсь, она отпустит тебя прогуляться.