Стелла Грей - 2+2

– Ну, пап… – протянула “красивая и неопытная”. – Это же США.

– Никита, – игнорируя дочь, обратился Гельмут к Данилову, – твоя мать всегда считала тебя самостоятельным и приспособленным, я бы хотел попросить тебя присмотреть за Гретой. Погулять с ней по Нью-Йорку, показать местные достопримечательности.

Никита закашлялся, причем кашлял так долго, что мне даже пришлось потянуться к нему, чтобы постучать по спине, ведь его мама сидела слишком далеко. Но я опоздала: сидящая по другую от него руку Грета успела раньше, буквально двумя ударами широкой ладони, выбивая дух из легких.

– Больше не стоит, – сдержанно произнес Данилов, поворачивая голову к Гельмуту. – Вынужден отказать. Слишком много учебы, и она занимает мое время. Впрочем, я уверен, Грета и сама справится, у нее в айфоне отличный навигатор.

– Индюк, – раздалось шипение рядом.

Я неодобрительно посмотрела на девицу. По сравнению с ней, даже Лариса казалась образцом дружелюбия.

Впрочем, наверное, если поставить себя на ее место, то Грету можно было понять. Ее отец в отношениях с женщиной, которая вскоре станет ей мачехой, а вдобавок, еще и общество сынка навязывают.

До меня неожиданно дошло, что мне напоминает происходящее – смотрины, где оба, и парень, и девушка, не желают участвовать, но родители так решили!

Впрочем, нет-нет, а периодически Грета все же бросала на Данилова любопытные взгляды, и, надо признать, я ее даже частично понимала. Мне вот он до сих пор иногда противным кажется, и в то же время засматриваюсь на черты его лица. Хорош ведь, паразит.

– Вероника, – совершенно неожиданно обратилась ко мне его мать. – А что мы все про нас да про нас? Расскажите о себе.

Я несколько растерялась.

– А что именно вы хотите узнать?

– Ну, – протянула женщина и совершенно беззаботно добавила: – раз у нас семейный ужин, расскажите о своей семье. Кто ваша мать, кто отец?

Невольно закусила губу. Не то чтобы это была моя больная тема, но я ее не любила.

– Отца не знала, мать растит меня одна, – довольно громко произнесла я, ясно давая понять, что не стыжусь этого. – Работает кассиром в магазине.

– У нее нет образования? – удивился Гельмут. – Мне казалось, кассиры в вашей стране – это очень низкоинтеллектуальная работа.

До боли укусив себя за внутреннюю сторону щеки, я сдержалась, чтобы не ответить грубо.

– Это нормальная работа, – проговорила я. – Ничем не лучше и не хуже остальных. И моя мать – достойная женщина, лучше многих других с образованием и степенями.

Все же я кипятилась, причем достаточно сильно. Пожалуй, последний раз так было еще в школе, когда похожий разговор зашел среди одноклассников, чьи родители были сплошь из уверенно стоящего на ногах среднего класса.

– А кто-то вот вообще не работает, – вырвал из мыслей голос Данилова. – По мне, любой труд достойный, а то нынче странная мода у женщин пошла: ищут денежные мешки, замуж за них выходят, а после сидят на их шее с видом королев.

Я медленно повернула голову в его сторону, округляя глаза. Совершенно очевидно, в чей адрес была произнесена шпилька, поэтому неудивительно, что ответ последовал незамедлительно:

– А кто-то неблагодарный сын, – медленно и холодно произнесла мать Никиты. – Забывает все добро, что ему было сделано. Уже не говоря о бессонных ночах, брошенной на жертвенный алтарь жизни и испорченной после родов фигуре!

Повисла тишина.

Такая мертвая, что, пожалуй, даже “мертвые с косами” из фильма умерли еще раз.

– Кажется, я наелся, – резко вставая из-за стола, произнес Никита. – Спасибо за ужин, мама. Пожалуй, нам с Никой пора домой.

– Ты не посмеешь уйти сейчас! – женщина вскочила следом.

– Я уже, – усмехнувшись, он подал мне руку. – Как смотришь на то, чтобы прогуляться?

– Поздно для прогулки, – тихо ответила я, поднимаясь. – Лучше сразу в квартиру…

Мне было неловко, словно я подглядывала в замочную скважину за чужой драмой. Зачем только согласилась идти с ним? Чем думала?! Теперь вот оказалась вовлеченной в ссору…

– Я прошу вас остаться. – Мама Данилова оказалась рядом и положила руку на мое плечо. – Прошу. Ника?

Я, кажется, покраснела. Никогда меня не ставили в столь неловкую ситуацию, как эта. Взглянув на Данилова, увидела на его лице непоколебимую решимость и разозлилась. За то, что оказалась среди этих людей и вынуждена была делать мучительный выбор.

– Знаете, думаю, ваш сын сам должен определиться, стоит ли ему остаться, – сказала как можно спокойней, – а мне действительно пора. Как вы уже поняли, у меня не самая богатая семья, и я просто не могу подвести маму, расслабившись и забросив учебу. А вы отдыхайте, меня даже провожать не нужно. Всего доброго и спасибо за чудесный ужин.

После этих слов, вскинув голову, я ринулась к выходу, старательно не обращая внимание на прищуренные глаза Данилова. Он что-то ответил начавшей говорить матери и почти сразу пошел следом.

– Никс, – меня схватили за руку, – не беги так. Спорт – не мой конек, ты же знаешь. Пожалей беднягу.

Я попыталась освободить ладонь, но напрасно. Никита держал ее крепко, шел рядом, уверенно чеканя шаг, и, как всегда, отступать не намеревался.

– Это мероприятие было ошибкой, – сказала я, остановившись и посмотрев на него. – Все это. И платье, и косметика… Такая глупость!

– Как скажешь, – он едва заметно улыбнулся и свободной рукой поправил локон в моей прическе.

Я нахмурились, мотнула головой.

– Не нужно. Что ты делаешь?

– Брось, Ник. Ты как лань пугливая, – теперь он засмеялся. – Не видел бы вас с Селивановым в том парке, в Москве, решил бы, что у тебя вообще никого не было.

Я вспыхнула:

– Какое тебе дело до того, с кем я и когда была?

Еще несколько секунд он продолжал смеяться, а потом вдруг вскинул брови, чуть отодвинулся и удивленно, с недоверчивой улыбкой, проговорил:

– Да нет! Быть не может… Ник, ты же спала с Вовиком?

Я снова дернула руку, пытаясь освободиться.

– Пусти!

– Серьезно?! А вообще кто-то был? – Данилов больше не смеялся. Я тоже.

– Немедленно отпусти!

Наши взгляды скрестились. Еще чуть-чуть, и я ударила бы эту наглую физиономию, но он неожиданно кивнул и первым пошел вперед. Моя рука осталась в его.

– Вызову такси чуть дальше, – сказал Данилов как ни в чем не бывало. – Там машины быстро приезжают, замерзнуть не успеешь. Давай же, Ник, не отставай.

Дальше шли молча.

Я предпочла не ругаться на улице, но дома собиралась устроить этому горе-дознавателю головомойку, чтобы больше никогда не вздумал фамильярничать и задавать тупые вопросы.

Хватит с меня!

/Никита Данилов/

Она сопела и пыхтела, как чайник с накипью. Всю дорогу домой я то и дело прятал улыбку, не желая злить и без того рассерженную соседку.

Она неодобрительно косилась на меня, поджимала губы и нервно теребила ручку от сумочки.

"Чиста и невинна, – думал я тем временем. – Неужели такое возможно? Вова что, совсем ненормальный? Бросить такое сокровище в мои объятия и предпочесть ей Лору с бассейном!"

Посмотрев на Громову, едва удержался, чтобы снова не коснуться ее руки. Но она не оценила бы. Не сейчас.

Как ни парадоксально, Ника напоминала мне маму. В том плане, что храбрилась и очень старалась сделать вид, будто все в порядке, но даже идиот понял бы при одном взгляде на нее: девушка обижена до слез. И я понимал причину.

Ужин оказался еще более гадким, чем мог представить. Мало того, что мне дочку Гельмута навязать хотели, так еще и Нику зацепили. И я бы сам поставил их на место, но она успела сделать это первой. Причем достаточно тактично, не уронив лицо.

Теперь же мне оставалось лишь любоваться рыженькой красоткой и гнать от себя пошлые мысли о том, как хотелось провести этот вечер иначе.

Почему не пригласил ее в ресторан сам? Зачем поволок к матери и Гельмуту? Такая тупость…

Сейчас же настроение Ники было испорчено, а доверие ко мне подорвано. Такси припарковалось напротив нашего дома, и пока я расплачивался, Громова выскочила на улицу, всем видом демонстрируя, что не хочет и секунды лишней провести рядом.

Я догнал ее у входа в квартиру. Она вошла и не успела закрыть дверь перед моим носом. Посмотрела злобно, фыркнула тихо и отошла в сторону, пропуская.

– Ну.ю прекращай, – не выдержав, я встал перед разъяренной Никой, готовый выслушать все, что накипело у нее в душе. Пусть лучше так выплеснет, чем обдумает, запершись у себя, накрутит с три короба, а после совсем возненавидит из-за ерунды.

– Не стой на моем пути! – Она зыркнула на меня, взмахнула рукой, желая оттолкнуть, но вышло лишь упереться в плечо.

– Данилов!

– Что, Громова?

– Ты невыносим! Проваливай! Мне нужно в душ и спать. Хватит приключений, мы не для того сюда приехали!

– Ты абсолютно права.

– Тогда отойди.

– Не могу. Пока не скажешь, что простила меня за этот дурацкий ужин, я не смогу уснуть.

– Значит, проведешь ночь без сна. – Она отвернулась, сложила руки на груди.

– Сжалься, – взмолился я, рассматривая красивые черты лица своей разгневанной соседки.

Хотелось провести по ним пальцами, а лучше осыпать поцелуями. Я даже мысленный путь нарисовал. От внешнего уголка левого глаза к скуле, к кончику носа, к правой щечке, а после впиться в губы.

– Никита, хватит паясничать. – Она сделала шаг вперед, намереваясь, видимо, меня протаранить.

Глупышка.

Кто так делает, когда у парня напротив в голове только одна мысль?..

/Вероника/

Я сделала шаг вперед в надежде, что Никита отступит, но он даже не думал что-то подобное делать. Вместо этого я как глупая муха угодила в объятия коварного паука. Данилов буквально окутал меня своими руками, плотнее прижимая к телу.