Стелла Грей - 2+2

Услышав мою фразу, Вова пораженно вскочил с места, нечаянно задев рукой мой ноут.

Я даже не успела вскрикнуть, осознавая будущую потерю, потому что полет бука был эпичен, но недолог.

Пластиковый корпус разлетелся будто стеклянный: экран отдельно, клавиатура отдельно, какие-то запчасти, батарея вообще отъехала на другой конец кухни.

– Ой мля…. – просвистел Данилов, пока я шокировано осознавала произошедшее.

Кажется, этот день войдет в число худших в моей жизни.

– Господи, Вероничка, прости меня, пожалуйста, – начал причитать Вова, подлетая к обломкам ноута и будто пытаясь собрать его обратно. – Я не хотел, это случайно. Честно!

Я же продолжала стоять словно вкопанная…

– Твоя работа. Она тоже наверняка пропала, как же ты будешь заново делать ее без компьютера? – продолжал сокрушаться уже бывший парень, и только сейчас я нашла в себе силы ответить:

– Заново не буду. Слава богу, у меня все сохранено в облаке. А теперь уходи, Вова. Иначе я за себя не ручаюсь!

– Вероника, я же не специально.

– Уходи! – еще раз твердо проговорила я.

Вова медленно поднялся с деталями ноута, переложил их на стол, а после сделал шаг назад.

Что-то мелькнуло в его взгляде, чего я не замечала раньше.

– Еще раз извини, что так получилось, – проговорил он, отворачиваясь.

И лишь когда дверь за бывшим парнем закрылась, я позволила себе слезы. Они сами полились из глаз, хоть я и старалась держаться.

И даже то, что подошедший сзади Данилов ободряюще положил руку на плечо, не вызвало раздражения. Он не стал говорить свое обычное “не ной”. Просто слушал, как я всхлипываю.

– Ты был прав, – сказала в какой-то момент. – Не надо было переводить на него чай.

/Никита Данилов/

Я не знал, как реагировать на ее слезы.

Пусть бы лучше злилась, кричала и топала ногами. А тут – хоть погибай.

С тех пор, как ушел отец, мать плакала днями и ночами. Тогда-то и я перестал адекватно воспринимать такой способ борьбы с депрессией. Если женский пол в радиусе сотни метров начинал реветь, я малодушно бежал, не оглядываясь и теряя тапки. На фиг такое счастье!

Но тут попал.

Ника стояла рядом, шмыгала носом, прятала взгляд. По ее щекам катились слезы, и мне жутко хотелось догнать Селиванова, чтобы размазать этого гаденыша по стене.

– Ну, будет тебе, Никс, – сказал, ободряюще похлопав ее по плечу. Затем отступил в сторону, запустив пятерню в волосы на затылке.

Что еще сказать – не знал. Хоть бы оно само как-то устаканилось.

– Теперь еще и ноут разбит, – шепнула она, закрывая лицо ладонями. – Что же это такое?

Вопрос явно был риторическим, по крайней мере, я на это надеялся, и отвечать не спешил. Перекатываясь с пятки на носок и обратно, стоял напротив, не решаясь сбежать и не спеша на помощь. Внутри меня рос протест. Все естество просто кричало, требовало уйти, закрыться в своей комнате и выйти только, когда фонтан перекроют.

– Никита, можно тебя попросить? – она подняла на меня взгляд как раз в тот момент, когда я малодушно искал причину уйти.

Из квартиры вообще.

– Да, конечно.

– Отругай меня.

Что? Брови взлетели сами собой.

– Ну, ты ведь умеешь, – она немного смутилась, но продолжала гнуть свое: – У тебя такая манера – говорить правду с ироничным подтекстом. И потом, со стороны тебе виднее все это…

Она неопределенно обвела рукой прихожую, явно подразумевая не нашу квартиру.

– Ты хочешь, чтобы я сказал, что Селиванов продажный очкарик, который сразу понял, что с Лариской ему будет выгодней и удобней? – уточнил на всякий случай.

Глаза Громовой снова налились влагой, а губы дрогнули. Но она упрямо кивнула.

– Еще, – попросила чуть слышно.

– Он приехал с тобой, потому что считал, что на большее грех рассчитывать. Ты красивая, умная, спортивная, а он – типичный ботаник. Ему зверски повезло как-то тебя очаровать, чем он наверняка очень горд. Я до сих пор гадаю, что тебя в нем так поразило. Потянуло на необычное? Прыщи и очки с толстыми линзами нынче в моде?

– Уф, – Ника подняла глаза к потолку, покачала головой.

– Серьезно, что? Чем он тебя захватил?

– Словами, – она посмотрела на меня. – Он умеет говорить так, что начинаешь считать себя королевой в его глазах, Данилов. И смотреть умеет будто ты сокровище.

Я хлопнул себя по лбу, засмеялся.

– Что? – нахмурилась Громова.

Взяв ее за плечи, повернул к себе спиной и подвел к зеркалу.

– Смотри, – ткнул на отражение, – кого ты видишь?

– Нас.

– Какие мы?

– Ну-у…

– Красивые, Никс. Счастливые. Хотя ты немного не в форме, но в целом можешь добрать баллов харизмой. Я-то посмотри, какой хорошенький.

Она делано фыркнула, но не сдержалась и улыбнулась.

– Вот! – Коснулся ее щеки, на которой сразу появился легкий румянец. – С улыбкой вообще крышеснос, Громова. Понимаешь? Ты и есть сокровище. Без всяких “будто”. Только не реви больше, умоляю.

Она отошла на шаг, встала напротив и замерла, чуть склонив голову, разглядывая меня так странно, что даже неудобно стало.

– Ты чего, Ник? – Я прикрыл ладонями местечко за ширинкой. – Снова мне порчу белья припомнила?

Она хмыкнула.

– Шут ты, Данилов, – сказала тихо и как-то ласково. Совсем непохоже на все то, что звучало в мой адрес прежде. – Пойдем работать?

Я кивнул. Пошел за ней послушно, устроился рядом со своим макбуком, открыл облако…

– Ты точно готова? – спросил у нее, хмурясь. – Можно завтра продолжить, время в общем-то есть.

– Глупости, – Ника отмахнулась. – Труд – лучшее лекарство от хандры. Ноутбук, конечно, очень жалко, но тут уж ничего не поделаешь. Лучше пусть сломается что-то материальное, чем моральное. Такая расплата…

Спорить не стал.

Работа закипела снова, и мы не заметили, как пролетело больше трех часов. Кроме того, по итогу, обнаружился один очень важный плюс – работать за одним компом оказалось гораздо удобней, хотя раньше я к нему никого не подпускал. Ника быстро соображала, легко справлялась с тяжелыми заданиями и стопорилась лишь в нескольких местах, которые я мысленно отметил, собираясь подтянуть эти моменты.

– Я голоден, как волк! – сказал, как только решили закончить. И сразу умоляюще посмотрел на Громову: – Что ты хочешь за вкусный ужин? Готов платить натурой и доказать наглядно, что спорт – это не только отжимания и приседания… Хотя, если я буду сверху…

– Данилов! – Она застонала и закатила глаза. – Что ты за человек? Я приготовлю, только ни слова больше о своей навязчивой идее затащить меня в постель!

– Хорошо. – Дождавшись, пока она встанет, потянется и пройдет к кухне, крикнул вслед, нащупывая пульт от телека: – Давай не постель. Я сам утомлен классикой. Можно сделать это в ванной или на столе. А еще у нас обалденный вид с балкона, и если ты…

– Данилов!!!

Как можно прорычать фамилию, в которой нет буквы “р”? Громова вот смогла.

Я улыбнулся, довольно укладываясь на диване и, внезапно, наслаждаясь присутствием девушки со мной на одной территории. Все-таки было что-то невероятно притягательное в том, чтобы дразнить Нику, смотреть и слушать, как она забавно злится, и плавно подводить ее к новым играм.

Селиванов – кретин, раз профукал такую девочку, но мне же лучше.

Мне же лучше…

Я зацепился за эту фразу в своих мыслях, как корабельный якорь за морское дно.

Мне нужна Ника? Не просто как соседка, с которой забавно жить в одном пространстве, и подруга? Будем честными, я не верю в дружбу между женщиной и мужчиной.

И если в начале этой эпопеи мне все казалось легким и ни к чему не обязывающим флиртом, то теперь все как будто стало иначе.

Я усмехнулся, но улыбка почти сразу пропала с губ.

Что делать с Вероникой я так и не решил. Серьезные отношения… не до них сейчас как-то. А предлагать рыжей малышке приятное приключение – она все же кастрирует меня тупыми ножницами.

Да и глупо “поматросить и бросить” девушку, с которой тебе еще парные проекты делать. Женские страдашки крайне пагубно отражаются на мыслительной деятельности.

В этот момент зазвонил телефон. Увидев на экране заветные четыре буквы, я закатил глаза к потолку, но все-таки ответил:

– Да, мама.

– Привет, милый, – прощебетали на той стороне. – Как дела? Как твоя учеба?

– Нормально, – со вздохом ответил я и спросил: – Что ты хотела?

– А я не могу просто так позвонить сыну и узнать, как у него дела?

– Можешь. Но мы с тобой недавно виделись, и прошло слишком мало времени, чтобы ты успела соскучиться и заинтересоваться моей судьбинушкой. Так что переходи к делу!

– Я хотела пригласить тебя на ужин, – чуть смущенно ответила мать.

– Ну, мои условия ты знаешь, – прозрачно намекнул я на наш последний разговор.

– Знаю, и все будет, как ты хочешь, но тут слегка иная ситуация. Ужин у Гельмута…

– Я уже говорил, что подобные знакомства меня не интересуют.

– Тут совсем другое. В общем… тут все серьезно, Никита. Надолго. Он сделал… сделал мне предложение!

– Ого, – присвистнул я, реально удивившись. При всем табуне мужчин в жизни матушки, никто из них не звал ее замуж, чем очень огорчал родительницу. А тут нашелся!

– Мне важно, чтобы вы понравились друг другу. Ну и у него есть чудесная дочка, вы почти ровесники, быть может, она понравится тебе.

М-да. Опять сводничество?

Кроме стремления к максимальному апгрейду своей внешности, у мамы был еще один минус. Она считала, что я должен выгодно жениться, так как с моими мозгами приумножить приданное девицы не составит труда. А раз я лично не желал трудиться на этой ниве, она решила, что это ее святая обязанность, и периодически пыталась меня знакомить с представительницами противоположного пола.

Провально, разумеется.

– Не вариант, мам. И вообще, раз такое дело, то хотел бы взять с собой Нику.