— Что за черт, Саванна?

Гнев поднялся во мне вместе со здоровой долей праведного возмущения.

— Ты обращаешься со мной, словно я тряпичная кукла.

— Видимо, это единственный способ с тобой поговорить. Ты избегала меня несколько дней, а теперь появляешься с каким-то парнем?

— И это беспокоит тебя? Почему? Потому что теперь тебе придется работать немного усерднее ради секса?

Обида исказила его черты.

— Это действительно то, что ты думаешь обо мне?

— Я знаю, что ты парень не для отношений, и что ты не любишь ярлыки и чувствовать себя привязанным. Я знаю, что ты оставил меня одну в пляжном доме с запиской, после того как у нас впервые был секс, — видимо большой обстоятельный разговор происходил сейчас. Хотя если говорить начистоту, это сделало меня уязвимой, но отстраненная часть меня аплодировала, что я, наконец, высказалась. Да, прошлое было в прошлом, но я не могла просто отпустить это, потому что мы бы никогда не справились с этим.

Плечи Линка опустились, и он вздохнул.

— Ты сказала мне забыть об этом. Тогда в кампусе, ты это сказала.

— О, это такая чушь, — сказала я, толкая его в грудь. — Ты избегал меня неделями, и я видела, что ты сожалел об этом. Я не могу просто забыть об этом, как ты.

— Забыть? Ты знаешь, как много раз я оживлял в памяти ту ночь? Как много времени я провел, думая о вкусе твоих губ? О том, как твое тело чувствовалось под моим? На днях я наконец-то получил то, чего ждал много лет, еще один шанс. И прежде чем ты обвинишь меня в том, что я хочу только физического, и назовешь это сигналом опасности, это не все, чего я хочу. Я хочу заполнять кроссворды, ходить на бейсбольные игры и посетить каждое место в Атланте, чтобы помочь тебе с твоим исследованием. Потому что я никогда не забывал тот первый раз и никогда не забуду. Это изменило что-то внутри меня.

Слезы выступили на моих глазах, и я попыталась сморгнуть их.

— Это даже хуже. Это изменило тебя, но ты ушел, оставив только записку.

— Ты и понятия не имеешь, как много вариантов этой записки я настрочил. Я расходовал бумажку за бумажкой.

— И ты решил оставить «Увидимся потом»? — мой голос поднялся до визга, но мне было все равно.

— Другие говорили тебе слишком много. Ты мне давно нравилась, но я пытался себя сдерживать, потому что знал, что не мог дать тебе того, что ты заслуживала. Но той ночью… Когда сказал тебе, что хотел этого долгое время, я имел ввиду секс. Но затем я проснулся следующим утром и понял, как сильно я влюбился в тебя.

Я потрясла головой, не понимая, зачем он придумал это, и не в состоянии уложить в голове эту мысль.

— Это правда, Саванна. Помнишь, я тебе говорил, что мой отец всегда задавался вопросом, как далеко он смог бы зайти в своей бейсбольной карьере, если бы не отказался? Я не хотел сожалеть об этом. Я обещал, что никогда не позволю чему-либо встать на пути, и я намеренно сводил свои привязанности к минимуму, чтобы ничего не останавливало меня. Я не ожидал встретить тебя, и не ожидал, как сильно мне придется бороться, чтобы не переступить черту. Тем утром я знал, что если позволю себе тебя, то буду полностью поглощен тобой. В первых нескольких записках я объяснил, что заботился о тебе, но мне нужно было сосредоточиться на бейсболе. Это звучало так плоско на бумаге, и я знал, что тебе будет больно и ты, наверное, даже настаивала бы, что мы могли вести себя непринужденно…

Я бы, наверное, так и сделала. Я бы сделала все, чтобы попытаться удержать его.

— В конце концов, — сказал Линк, его голос понизился, — я подумал, что было бы лучше сделать полный разрыв, прежде чем один из нас влюбится еще сильнее. У меня уже были планы уехать из Джорджии через полтора месяца, и я просто продолжал говорить себе, что буду жалеть об этом всегда, если не пойду на это.

Случайная слезинка вырвалась и скатилась вниз по моей щеке.

— Ты хотя бы представляешь, какую боль ты причинил мне?

— Черт, Саванна, мне так жаль, — Линк потянулся ко мне, но я отступила. И его рука медленно опустилась. — Правда в том, что я только обменял одно сожаление на другое. Я сожалею, что причинил тебе боль. Я сожалею, что из-за нашего прошлого ты пытаешься оттолкнуть меня, хотя мы созданы друг для друга. На этот раз я получу ярлык, потому что я хочу заклеймить тебя. В основном «моя», но я бы согласился и на «любимая девушка». Я хочу дать нам реальный шанс, больше чем когда-либо.

На мгновение надежда вспыхнула во мне. Но потом я вспомнила, что в первую очередь несоблюдение правил привело меня в эту ситуацию. И у Линка до сих пор слишком много сигналов опасности.

— Ты признал, что у тебя никогда не было серьезных отношений. Звучит забавно, чтобы ты хочешь попробовать, но это требует работы, Линк. Много работы, — я вдохнула, мое уже потрескавшееся сердце распадалось на крошечные кусочки. — Нужно больше, чем просто сказать, что ты хочешь этого. Это требует времени и действий, которые доказывают, что ты говоришь правду.

— Тогда дай мне время, — сказал он. — Просто потому, что я обычно не нахожусь в отношениях, не значит, что я не могу.

— Статистически говоря, именно это и значит.

— Я всегда был выше среднего. Ради тебя я знаю, что могу.

Я потрясла головой, и еще пара слезинок вырвалась наружу.

— Я не могу. У тебя все еще слишком много сигналов опасности, чтобы игнорировать их. Я не могу преподавать мои семинары и советовать моим клиенткам делать одно, а затем идти против всего, что я знаю, всего, что показал мне многолетний опыт. Это приведет нас обоих к поражению, не говоря уже о том, что это сделает меня огромной лицемеркой. Это поставит под угрозу всю мою карьеру.

Глаза Линка расширились, и я клянусь, что там была вспышка паники, когда он сжал мои плечи.

— Не сдавайся, ты не даешь нам даже шанса. У тебя так много правил, и я знаю, что не соответствую. Но черт побери, я могу целый год пытаться доказать тебе обратное, и все равно потерплю неудачу. Но это не значит, что я не люблю тебя. Иногда тебе просто приходится идти на риск.

Мое сердце так сильно и резко сжалось, что я поморщилась. Любовь. Она манила меня намного больше, чем надежда. Но Линк полностью признал, что он мог только «попытаться», и что он не соответствовал. Что он был риском.

Как бы отстойно это ни было, иногда любви было недостаточно.

Мое горло сжалось до такой степени, что я едва могла дышать.

— Я пошла на этот риск однажды, и это раздавило меня. Я учусь на своих ошибках и не собираюсь совершать одну и ту же снова. Я просто не могу, — я сделала еще один шаг назад, потому что боялась, что если он потянется ко мне, то я потеряю хрупкий контроль над своей решимостью. Даже с дополнительным футом, каждый дюйм моего тела бунтовал, желая приблизиться. Нужно ненадолго притвориться, что это не имело значения.

В конце всего этого я останусь разбитой настолько, что даже двенадцатишаговая программа не сможет исправить ущерб. Лица всех женщин, которых я похлопывала по спине, когда они оплакивали неудачную любовь, мелькали в моей голове, заканчивая изображением плачущей тети Велмы. Она была одной из сильнейших женщин, которых я знала, и это напомнило мне, почему я заняла такую сильную позицию с самого начала.

— Ошибка, — прошептал Линк. Это слово прозвучало с такой тяжестью, что заполнило каждый дюйм комнаты. — Отлично. Возвращайся к этому парню. Но он не сделает тебя счастливой. Тебе нужен тот, кто бросает тебе вызов, тот, кем ты не сможешь крутить, и ты не сможешь с гордостью заявить, что у вас счастливые спокойные отношения. Может я не эксперт в отношениях, но я знаю разницу между спокойствием и любовью, которая заставляет тебя терять голову. Заставляет тебя поверить, что все возможно.

Линк сделал большой шаг вперед, устраняя расстояние между нами так быстро, что я не успела среагировать, и добавил:

— Он не знает тебя, так как я — гарантирую это. Он попросит тебя отказаться от того, что ты любишь, потому что думает, что его работа намного важнее твоей. И он даже не поймет, что ты не по-настоящему счастлива быть не более чем его украшением. Он будет воспринимать тебя как должное, потому что такие парни думают, что заслуживают таких девушек, как ты. Может, я и не соответствую, но я бы провел каждый день, пытаясь заслужить тебя.

Мгновение он смотрел мне в глаза и затем вылетел из комнаты. Огни из бара осветили бутылки алкоголя на пару секунд, прежде чем дверь закрылась.

Безысходность, оставшаяся висеть в воздухе, душила меня, лишив кислорода. Как бы я ни старалась, я не могла остановить слезы.

Я знала, что моя программа работала, и что я приняла правильное решение. Я только хотела не чувствовать эту боль, будто кто-то вырвал мои внутренности, выжал их и затолкал их обратно.

Глава 28

Я не уверена, как мне удалось пережить остаток вечера с Мэйсоном. Я вернулась к столу после моего разговора с Линком, задыхаясь от слез и не в силах сглотнуть, и сказала Мэйсону, что мне жаль, но мне нужно уйти домой.

Он, очевидно, не понял всю тяжесть ситуации, потому что потратил время, чтобы попросить упаковать нашу еду. Когда мы вернулись в мой лофт, он спросил, может ли он зайти, чтобы поесть. И как любой воспитанный человек, я сказала «Конечно».

Остаток вечера я плыла на автопилоте, когда Мэйсон ел крабовые блинчики и рассказывал о Вашингтоне. Это был один из тех вечеров, которые казались сном, из которого не возможно вырваться. Как бы я ни старалась, я не могла заставить себя делать то, что действительно хотела делать.

Я надеялась, что кивала в нужных местах.

И почти уверена, что даже съела один крабовый блинчик, несмотря на гигантский комок, застрявший в моем горле, который отказывался ослабнуть или исчезнуть. Когда уже было не возможно это больше выносить, и я сказала Мейсону, что у меня был долгий день и нам нужно будет пересечься завтра.

Слава Богу, он все-таки ушел, но позже прислал сообщение с приглашением на ланч.