Наслаждаться на все сто Ричу мешали две вещи: дурной воздух и негры. И если первое еще можно было перенести – все ж таки не на курорт, а работать приехал, – то второе вызывало в юном выходце из Кливленда физическое отвращение.

Негры – бич Америки. Когда-нибудь, и притом весьма скоро, они станут причиной ее гибели и как цивилизации, и как страны. И в Нью-Йорке это чувствуется особенно остро.

Разумеется, негры – пардон, черные – живут повсюду. Но если в Чикаго они – расплавляющиеся от жары шоколадины, ленивые и безобидные, а в Вашингтоне – надменные хозяева, всемирно признанные в этом статусе, то негры Нью-Йорка – шпана и хулиганье, одновременно ленивое и надменное.

Пока Рич шел по улицам, у него на глазах произошло четыре инцидента, провокаторами и основными действующими лицами в которых выступали черные. Шумные, они что-то горланили на своей англо-папуасской тарабарщине, плевались под ноги прохожим, задирали молоденьких девушек и шарахались от цыкавших на них плечистых парней. У Рича даже возникло желание снять галстук, пиджак, засучить рукава и разобраться с этом братией по-свойски.

Мысль о галстуке сфокусировала его зрение на витрине магазина одежды, мимо которого он как раз проходил. В витрине были представлены образцы пикантного женского белья, причем представляли их манекены стройных пышногрудых девушек из белой и черной пластмассы. Выполнены манекены были в человеческий рост, и Рич невольно залюбовался блестящей на солнце поверхностью сильных плеч, упругих бедер и длинных ног. Вероятно, именно так выглядела в нижнем белье та незнакомка из «Марокко»…

Рич вошел в магазин. Как он и подозревал, здесь продавалась исключительно женская одежда, причем отнюдь не самая дешевая. И ни одного покупателя.

Рич опасался, как бы на него сразу же не набросились гостеприимные продавщицы с расспросами о том, что бы он хотел приобрести, для кого, по какому случаю, какого размера и т. п. Однако симпатичная девушка, стоявшая за прилавком, только любезно кивнула ему, жестом приглашая осмотреть ассортимент. Это Ричу очень понравилось, и он даже решил что-нибудь наверняка купить. Какой-нибудь пустячок «для подружки», которой пока не было. Но будет. Может быть.

Вообще к одежде Рич был довольно равнодушен, но одежда женская, да еще развешенная на плечиках, пустая и жалкая, производила на него трогательное впечатление. Одежда без женщины часто представляется «еще не надетой», а «уже снятой».

Пока Рич осматривал яркие купальники, к которым стеснительные в большинстве своем американки придут не скоро – «без верха», «веревочки» и т. д., – мимо него кто-то торопливо прошел. Покосившись из одного только любопытства, Рич опешил: это была его Незнакомка. Та же беленькая кофта, та же узкая юбка, та же походка, та же грива волос. Он заметил, что идет за ней, продолжая держаться на почтительном расстоянии.

Изящно лавируя между вешалками, девушка прошла в отдел верхней одежды. Рич спрятался за колонной.

Девушка не появлялась.

Тогда он сообразил, что она, должно быть, примеряет покупку, и решил рискнуть. Он заглянул в отдел, пробежал взглядом вдоль вешалок, никого не обнаружил, сделал несколько шагов вперед, оглянулся и оказался стоящим прямо перед примерочной кабинкой, дверца которой была распахнута, а внутри, на фоне зеркала, стояла Она. Девушка была почти голая, в одних трусиках, она придирчиво рассматривала себя в зеркале, стоя спиной к потрясенному Ричу, который видел только отражение ее левой груди с аккуратным кружком соска.

Нет, он не упал в обморок, с ним не произошло солнечного удара, он просто не мог пошевелиться и отвести взгляда от этого эталона божественной благодати, ниспосланного на грешную землю в укор тем из смертных, кто возомнил, будто знает красоту.

Девушка повернулась к Ричу боком и наклонилась над табуреткой, где лежало то самое платье, которое она намеревалась примерить. Рич увидел, как соблазнительно при этом отстают от грудной клетки два упругих загорелых шара с алыми кончиками.

Она вдруг повернула голову и посмотрела на завороженного юношу.

От сознания собственной беспомощности Рич улыбнулся. Девушка глядела на него некоторое время, словно что-то вспоминая, потом укоризненно покачала головой и захлопнула дверцу кабинки.

Рич опрометью бросился прочь из отдела, схватил по пути какие-то колготки – первое, что подвернулось ему под руку, – и подскочил к кассе. Девушка за прилавком встретила его неизменной улыбкой. Улыбаться ей пришлось долго, потому что у Рича, как назло, куда-то запропастился кошелек.

А сзади уже подходила Она. Ричу ничего не оставалось, как с дурацкими ужимками пропустить незнакомку вперед. Боже, она была в новом платье! А этот аромат! Его можно было уловить, только стоя у нее за спиной, почти вплотную, теряя сознание, теряя собственное достоинство, принюхиваясь к ее роскошным волосам, замирая от боли в сердце при виде осиной талии и почти полного отсутствия юбки, прикрывавшей разве что попку, полную, но ядреную…

Издалека он слышал, как девушка за прилавком со смущенной улыбкой пролепетала:

– Заходите почаще.

На что получила в ответ корректный кивок, и только. Незнакомка быстро удалилась.

– Давайте, что там у вас? – сказала продавщица изменившимся голосом.

Рич сообразил, что она имеет в виду кошелек, который он уже некоторое время бессознательно мял в руке.

* * *

Незнакомка повстречалась Ричу в третий раз. Через десять минут после того, как он вышел из магазина и собрался перекусить в празднично переполненном «Макдональдсе».

Приближались заветные одиннадцать часов – время первого разговора с господином Макриглом, – и Рич начал нервничать, да так, что волнение переросло в настоятельный голод. Поэтому, пробившись к кассе, он решил не мелочиться и заказал разом две порции того и сего. Все это он, правда, чуть было не уронил при «заходе на посадку», однако выкрутился, сел за столик, который освободила девушка, усыпанная веснушками, и принялся осторожно жевать.

Черное платье через два столика!

Еще только заметив его, Рич уже почувствовал, что это снова Она. В таком огромном городе, как Нью-Йорк, три встречи подряд не могли быть случайностью. Господин Макригл был не просто забыт – его теперь не существовало вовсе.

А между тем Рич ощущал, что незнакомка откровенно наблюдает за ним. Он попытался поднять на нее взгляд, но всякий раз ему мешали сделать это робость и страх показаться смешным.

Когда же он наконец решился и посмотрел в том направлении, где только что чернело платье, незнакомки уже не было.

* * *

И все же господин Дэрк Макригл существовал.

В этом Рич смог убедиться сам, когда позвонил в звонок под позолоченной табличкой с надписью «Pharaon Ltd.». Мимо шли прохожие, и никому на всем свете не было дела до молодого человека, настороженно прислушивающегося к тому, что ответит звонок.

– Вы к кому? – спросил наконец женский голос из запрятанного в толщу стены динамика.

– Я Ричард Хэррингтон. У меня назначена встреча с… Замок в двери уже дружески жужжал, приглашая войти.

Рич нажал на рукоятку и толкнул тяжелую створку вперед.

На лестнице, уходящей круто вверх, было прохладно.

Хотя никаких иных офисов, кроме фирмы «Фараон», здесь не предвиделось, Рич решил не плутать в поисках заветного Отдела Программных Разработок, а обратиться в приемную.

Солидная женщина, чей голос он, видимо, и слышал с улицы, встретила будущего сотрудника улыбкой и предложила подождать. Пока Рич осматривал белые крашеные стены со столь любимыми на современных фирмах и ничего ровным счетом не значащими картинами «мастеров» примитивизма, она связалась с кем-то по внутренней связи и объявила, что сейчас за ним спустятся.

Не прошло и минуты, как в приемной возник лысоватый молодой человек в черных безупречных брюках, в белоснежной рубашке, при галстуке, от яркости которого у Рича зарябило в глазах, и пригласил гостя следовать за ним.

За пределами тихой приемной царило долгожданное оживление. Двери офисов стояли нараспашку, в коридор то и дело выходили озабоченные люди с кипами бумаг или крохотными дискетами, гудели лазерные принтеры, множество голосов читало одним им понятные монологи в телефонные трубки, а над всем этим царил аромат неиссякаемого кофе.

Кабинет «главного» находился в самом конце коридора. Рич оглянулся на провожатого. Тот кивнул. Рич постучал.

– Да, да!

Голос оживленный. Это радовало. Рич не переносил сухости в обращении. Вошел.

Господин Макригл остался сидеть в удобном кожаном кресле, но бравурный всплеск руками и красноречивый жест в сторону такого же кресла, застывшего в ожидании гостя перед черной дугой блестящего во всех отношениях стола, дали Ричу понять, что его появление здесь отнюдь не в тягость хозяину кабинета.

Макригл взял со стола пачку бумаг в прозрачной папке и переложил ее привычным движением на полку за спиной. Бумаги явно не относились к делу.

– Ричард Хэррингтон, – представился Рич, усаживаясь поудобнее и весь превращаясь во внимание.

– Вы когда-нибудь бывали в Индианаполисе? – поинтересовался Макригл с таким видом, как будто требовал отчета о проделанной работе в колледже.

– Не доводилось.

– Жуткая дыра. Если я вас туда буду посылать, старайтесь найти повод отказаться. – Он вдруг улыбнулся и оказался нестарым и весьма приятным человеком с седеющей бородкой и живыми, умными глазами. – Вы, насколько я знаю, впервые в Нью-Йорке?

– Совершенно верно. Вчера утром прилетел и…

– Вас разместили?

– О, господин Макригл, с этим никаких проблем!

– Замечательно, Ричард. То есть вы хотите убедить меня в том, что готовы в бой хоть сейчас?

– Но только не в Индианаполис!

– Браво! Один-ноль в вашу пользу. – Макригл от души рассмеялся.

Он, не спрашивая, поставил перед Ричем пластиковую чашку и налил в нее горячий кофе из термоса.