Дверь кухни открывается и закрывается. Я просто в шоке оттого, что вижу Уэса, стоящего в дверях большой комнаты.

– Перезвоню позже, – говорю я Эдди и кладу трубку, прежде чем она успевает спросить, почему. – Привет! Что случилось?

У меня слишком громкий голос? Думаю, да, слишком. После того как я подслушала его разговор с Чарли в машине и он приехал прошлой ночью ради моего спасения, я чувствую себя неловко в его присутствии.

Он садится рядом со мной на диван и протягивает маленький тюбик блеска для губ.

– Думаю, это выпало из твоей сумочки. Я нашел его утром в машине.

– А, да, это мой!

Упс. Снова слишком громко.

Протягиваю руку, чтобы взять его, и он обращает внимание на мое запястье. Прежде чем успеваю остановить его, он поднимает мою руку вверх, чтобы разглядеть браслет.

– Новый?

И я вижу, что он внезапно понимает, от кого он.

– Да, – отвечаю я.

Он отпускает мою руку.

– Что ж, как бы там ни было, я просто хотел отдать это тебе и спросить, как Марго и Анна.

Теперь он держится отстраненно. Мне хочется швырнуть этот браслет, который выглядит как метка Гриффина на мне, через всю комнату.

– Марго и Анна все так же. Я разговаривала с ней, и она прислала несколько новых фоток. Мама сказала, что они пробудут в больнице еще какое-то время, но это нормально, потому что она родилась недоношенной.

Уэс кивает и смотрит мимо меня.

– Тебе удалось достать билеты на хоккейный матч? – спрашиваю я.

Он кивает, по-прежнему не глядя на меня.

– Да, у отца было несколько непроданных билетов. – Он встает с дивана и идет к двери. – Что ж, значит, увидимся там.

Хочу сказать «пожалуйста, вернись» или «думаю, это странный браслет», или что-нибудь еще, но все, что я выдавливаю из себя, – это «окей».

В какой-то момент, пока я смотрю на закрытую дверь, в комнате появляется бабушка, готовая идти в церковь.

– Ну, я ухожу. Скоро вернусь.

Я вскакиваю со стула. Мне нужно развеяться.

– Подожди! – кричу я, и бабушка останавливается в дверях. – Дай мне пару минут, чтобы переодеться. Я иду с тобой.

Церковь старая, большая и очень красивая. Мы протискиваемся на свободное местечко в третьем ряду за алтарем. Я разглядываю потолок в ожидании начала службы, а бабушка крутится на скамье, проверяя, кто пришел, словно она проводит перекличку.

Я наклоняюсь к ней и шепчу:

– Кого ты ищешь?

Ее седые волосы щекочут мою щеку.

– Это отличное место для поиска мальчиков. Вот что тебе нужно: хороший мальчик, который ходит по воскресеньям в церковь.

И теперь мне хочется убежать, чтобы спастись. Она что же, пытается найти мне парня для свидания в церкви?

– Смотри, – говорит она достаточно громко, чтобы привлечь внимание людей, сидящих рядом с нами. Все оглядываются по сторонам, чтобы увидеть, на что она показывает. – Рядом с Ширли сидит ее внук, он уже вырос и стал приятным молодым человеком. – Бабушка подталкивает меня. – Софи, что скажешь?

И теперь все пытаются разглядеть внука Ширли. Я закрываю лицо руками, чтобы никто не видел, как оно заливается краской.

Женщина, сидящая перед нами, перегибается через скамью.

– Он живет с ней потому, что его выгнали из школы за наркоту, – делится она. Женщина шепчет слово «наркота» так тихо, что я едва могу расслышать его.

– Ну нет, это нам не подходит, – говорит бабушка.

Подглядывая сквозь пальцы за этой драмой, вижу женщину, которая вытянулась к нам так сильно, что, боюсь, она может упасть прямо нам на колени.

– Ты видела моего внука Томаса? Он милый мальчик! – Она кивает головой на парня, сидящего рядом с ней, который выглядит испуганным не меньше моего. Я искренне сочувствую ему. Мне страшно неловко оттого, что наши бабушки так себя ведут.

Он кивает и отворачивается.

Бабушка похлопывает женщину по плечу и говорит:

– Милый мальчик!

И тут, слава богу, звучит орган, музыка заполняет все пространство вокруг, и бабушкины слова тонут в пении хора, стоящего на балконе.

* * *

Я сижу за кухонным столом, а бабушка стоит у плиты, готовя огромную кастрюлю спагетти. Сейчас затишье перед бурей. К полудню все соберутся здесь на воскресный ланч.

– Эти двое сходят с ума, – говорит бабушка, показывая на доску свиданий. Дядя Сэл и дядя Майкл продолжают воевать за восьмое свидание. Стикер на стикере – каждый пытается наклеить свое имя сверху.

– Тебе придется установить правила для такого случая, потому что я не могу пойти на два свидания в один день.

Бабушка прищелкивает языком.

– Все образуется.

Она возвращается к готовке, а я – к ожиданию сообщения от Эдди.

Мягкая трель возвещает о приходе сообщения – на экране высвечивается имя Гриффина, и мой живот скручивается в тугой узел. Я не получала от него сообщений с кануна Рождества.


ГРИФФИН: Ты получила мой подарок?


Я раз десять начинаю писать благодарственное сообщение, но так ничего и не отправляю. В основном потому, что не знаю, что вообще думать об этом подарке.


Я: Получила. Спасибо. Когда ты его оставил?

ГРИФФИН: Заезжал в канун Рождества, но никто не смог найти тебя, поэтому я оставил его твоей бабушке.


Мы, наверно, как раз уже уехали к Марго и Анне.

Вот, оказывается, откуда бабушка знала, что мы уезжали.


ГРИФФИН: Просто хочу сказать тебе еще раз, что я нормально отношусь к тому, что ты пытаешься понять, что чувствуешь ко мне, но я рад, что больше не вижу твоих фоток с другими парнями.


На это я ничего не отвечаю. И потом, вспомнив свое последнее свидание с Натаном, не могу не рассмеяться, подумав, какой могла бы быть фотка с этого вечера. Может быть, такая, где мы сидим в его машине с фастфудом, разложенным на коленях, и смотрим сцены из порнофильма на экране перед нами? Или, может быть, стоило выложить фотку меня с Альмой на фоне игрушек для взрослых?

Но что в сообщении Гриффина действительно угнетает меня, так это то, что он нормально относится к тому, что я хожу на эти свидания. Мне отчасти наплевать, нравится ему это или нет, – это мое дело, не его. Но, с другой стороны, мне интересно, могла бы я, по-настоящему влюбившись в кого-то, спокойно смотреть, как он ходит на свидания с другими?

Слава богу, меня отвлекает бабушка и просит вытащить чесночный хлеб из духовки.

Спустя несколько минут через заднюю дверь начинает заходить народ, и вскоре в доме становится невероятно шумно. Я успеваю задаться вопросом о том, как теперь вести себя при встрече со Злодейками Джо, но не успеваю найти ответ на него: тетя Мэгги Мэй и дядя Маркус уже входят в дом, но с ними сегодня только Джо Линн. Я продолжаю смотреть на дверь, ожидая Мэри Джо, но она так и не появляется.

– Это странно, – говорит Оливия, которая стоит за мной. – Они всегда вместе. От слова «всегда».

– Знаю.

– И вся моя речь насмарку! Я собиралась высказать им все, что думаю о том, что они сделали с тобой прошлым вечером.

Прежде чем успеваю сказать ей, чтобы она не волновалась за меня, Чарли проскальзывает в комнату и останавливается перед нами.

– Знаете, почему Мэри Джо не пришла? – спрашивает он.

Оливия толкает его в плечо.

– Конечно, колись.

Он наклоняется к нам.

– Эйден бросил ее вчера вечером.

– Почему? – Оливия шокирована.

– Насколько мне известно, она обвинила его во флирте с Соф. Психанула. Это случилось не в первый раз, и, видимо, ему это надоело.

– Он не флиртовал со мной! – возражаю я. – Он просто показывал мне фотографии своего племянника.

О господи. Я не должна чувствовать сострадание к ней, но где-то в глубине души оно все же появляется. Я знаю, как ужасно расставаться.

– Соф, прекрати немедленно, – ругается Чарли. – Я вижу это по твоему лицу – нет, нам не жалко ее!

Бабушка разгоняет нас, приказывая садиться за стол.

– И что, ты думаешь, бабушка организует доску свиданий и для нее? – спрашивает Оливия, накладывая нам полные тарелки.

– Понятия не имею, – отвечаю я, раскладывая приборы.

Мы перемещаемся за дополнительный стол, который бабушка перетащила в кухню на прошлой неделе, «наш стол», как мы назвали его. «Мы» – это я, Чарли, Оливия, Сара, Грэхем и Джейк. Джейк называет его ОШОБС (Один Шаг От Большого Стола) в противоположность ДС (Детскому Столу) и РВС (Ряду Высоких Стульев).

Наконец тетя Патрисия замечает свободный барный стул у кухонного стола.

– А где Мэри Джо? – спрашивает она.

Все за столом ОШОБС прекращают есть и оглядываются.

Тетя Мэгги Мэй крутится на своем стуле.

– Она плохо себя чувствовала утром, поэтому мы сказали ей оставаться дома и отдыхать. Она скоро придет.

– Она серьезно думает, что у нее может быть какой-то секрет в этой семье? – шепчет Сара.

– Ты недооцениваешь, как все боятся тетю Мэгги Мэй. Все будут говорить об этом, но не в ее присутствии, – замечает Джейк.

Грэхем согласно кивает.

– Ставлю на то, что даже бабушка ничего не скажет.

Теперь мне становится жалко Мэри Джо еще больше. Хотя меня тошнило от внимания родственников в начале этой затеи со свиданиями вслепую, не могу отрицать того, что оно каким-то странным образом сблизило меня с ними. На самом деле очень приятно, когда столько людей так заинтересовано в твоем душевном благополучии. А у Мэри Джо может не быть такой поддержки.