Эшли Элстон - 10 свиданий вслепую

– Но помнишь, в тот вечер бабушка приготовила огромное количество этих канноли. И он их ел. И считает, что все случилось из-за них, – говорит Оливия.

– Какой кошмар. – Но я не могу не рассмеяться.

Чарли пожимает плечами.

– Больше из-за нас.

Уэс наклоняется вперед.

– Мы с Чарли пытались уговорить его поесть канноли в прошлом году, но каждый раз, когда мы упоминали о них, он буквально зеленел. – Уэс поворачивается к Чарли и говорит: – Помнишь, когда мы поспорили с ним на то, что «Святые» победят «Ковбоев», и выиграли, мы сказали, что ему придется съесть канноли?

– Да, и он заставил тетю Патрисию есть их за него.

Уэс встречается со мной взглядом в зеркале.

– Мы пытались излечить его от этой паранойи, но человек не собирался сдаваться.

– Он реально долго сидел в туалете, – добавляет Оливия.

– Кстати, о проделках, – говорю я. – Готовы признаться? Кто написал мне от имени Бена с нашей улицы то любовное послание?

– Оливия! – кричит Чарли.

– Чарли! – кричит Уэс.

– Уэс! – кричит Оливия.

– Однажды я узнаю, кто это сделал! – восклицаю я с усмешкой. – Вы все знали, что я сохла по нему. И я выставила себя полной дурой, когда подъехала на велике к его дому с блюдом, полным этого лаймового печенья, чтобы сказать ему, как мне понравились его письма.

За неделю до этого я помогала бабушке готовить это печенье для книжного клуба мамы Бэна, поэтому, когда получила письмо о том, как ему понравилось это печенье, я приготовила двойную порцию и отвезла его к его дому.

– Он выглядел как олень, ослепленный фарами!

Все покатились со смеху.

– Ладно. Я выясню и отомщу.

– А так как тебе нужно будет гулять с нами, чтобы выяснить это, я поддерживаю твое стремление к отмщению! – говорит Чарли и включает новую песню.

Свободный день

– Оливия, мы приехали.

Я слегка толкаю ее, чтобы она проснулась, а она продолжает отталкивать мою руку от себя. Она уснула где-то полтора часа назад, примерно через тридцать минут после Чарли и за тридцать минут до Уэса. Она потирает глаза и пытается осознать, где мы находимся.

– Софи, почему ты не разбудила меня? – спрашивает она сонным голосом.

Я паркуюсь на свободный пятачок у входа в приемное отделение.

– Ты не так долго спала, – отвечаю я.

Чарли потягивается на заднем сиденье и настолько громко зевает, что Уэс просыпается. За окном темно, и есть только свет от приборной доски.

– Прости, – бормочет Оливия. – Мне так стыдно, что ты все время вела сама.

Я качаю головой.

– Ничего страшного. Рада, что все немного поспали.

Оливия разворачивается на переднем сиденье, выглядывает в окно и говорит:

– Ребята, там, похоже, придорожное кафе. Хотите перекусить, пока ждем Софи?

Они согласно кивают, но все еще очень сонные. Я вылезаю из машины, а Оливия обходит машину и садится на водительское место.

– Вернусь через час, – говорю я им.

Оливия подстраивает сиденье под себя.

– Позвони нам, если нужно будет забрать тебя пораньше, – говорит она.

Уэс опускает свое окно.

– Тебе нормально идти туда одной?

– Да. Ку́пите мне что-нибудь поесть?

– Конечно. Что ты хочешь?

– Все равно. И кофе.

Оливия передает мне пакет с подарками, которые мы с ней купили.

– Не забудь.

– Спасибо, – говорю я и направляюсь к входу.

Останавливаюсь, когда вспоминаю, что забыла сказать Уэсу взять мне сливок для кофе, и вытаскиваю телефон. Они только что отъехали.

Слышу звук клаксона, даже при том, что окна в машине закрыты. Оливия так резко нажимает на тормоза, что слышен визг шин по асфальту.

О господи. Он забыл сменить мелодию на мой звонок.

– Я забыл сменить мелодию твоего звонка, – говорит он, взяв трубку.

Я смеюсь и не могу остановиться.

– Сливок… еще… пожалуйста, – говорю в конце концов.

– Нет проблем. Что-нибудь еще?

– Нет. – И я вешаю трубку.

Чарли опускает окно и вытаскивает голову.

– Вот теперь мы проснулись! Спасибо!

– Прости! – кричу им вслед.

Время слегка за полночь, и в комнате ожидания совсем мало людей. Встречать Рождество в больнице очень грустно. По женщине, сидящей за столом регистрации, видно, что она хотела бы быть сейчас где угодно, только не здесь.

– Что у вас случилось? – спрашивает она скучающим голосом.

– Я просто хочу увидеть мою сестру. Она сегодня родила. Как можно попасть на четвертый этаж?

Она показывает мне на лифт и подробно рассказывает, куда идти. Выйдя из лифта, вижу два знака. Один указывает в направлении комнаты Марго, а другой – в детскую реанимацию. Я не колеблюсь.

Через два поворота оказываюсь перед огромным стеклянным окном, в которое видно несколько пластиковых кювезов, точно таких, как на фотографии Анны.

Медсестра замечает меня. Она подходит к окну и спрашивает: «Кого вы ищете?». Ее голос звучит глухо через стекло.

– Анну Софию Графф!

Она кивает, потом подкатывает один из кювезов к окну, и я в первый раз смотрю на нее. Трубочки и провода на месте, но я их не замечаю, а вижу только ее прекрасное маленькое личико. Она крошечная, еще меньше, чем я ожидала.

– С ней все хорошо? – спрашиваю я громко.

Медсестра кивает, а потом отходит к другому ребенку.

Единственное движение Анны, которое я вижу, – как поднимается и опускается ее маленькая грудная клетка. Не знаю, сколько времени я так стою, уперев голову в стекло и смотря на нее. Потом чувствую, что мой лоб онемел.

– Пока, милая малышка. Я скоро снова приду навестить тебя, – шепчу и посылаю ей воздушный поцелуй.

Иду обратно тем же путем, что и пришла, затем поворачиваю налево, к другой комнате.

Дверь в комнату Марго закрыта, и я колеблюсь, прежде чем открыть ее. Сейчас момент истины. Надеюсь, мои родители не изменили своих планов и не остались у нее на ночь.

Как можно быстрее проскальзываю в темную комнату. Брэд, укрытый одеялом, спит прямо на стуле и громко храпит. Марго лежит в постели, на ней куча покрывал. К ней подключено несколько аппаратов, на которых высвечиваются цифры.

На цыпочках подхожу к кровати и шепчу: «Марго!».

Ее голова поворачивается на мой голос, но глаза остаются закрытыми. Она очень бледная, и под глазами у нее темные круги. Я решаю, что лучше будет не будить ее. Я пришла увидеть Анну и сделала это.

Поворачиваюсь и направляюсь к двери, но вдруг ее голос останавливает меня.

– Софи! Это ты?

Разворачиваюсь и через несколько секунд стою рядом с ее кроватью.

– Да, я здесь, – шепчу и смотрю на Брэда. Он не шевелится.

– Что ты здесь делаешь? – ее голос звучит слабо, и кажется, что ей стоит больших усилий открыть глаза.

– Я обещала, что приду посмотреть на малышку, когда она родится.

Секунду Марго смотрит на меня, потом медленно подвигается, освобождая место рядом с собой. Я осторожно ложусь рядом с ней, и наши пальцы переплетаются.

Она сжимает мою руку.

– Папа прибьет тебя, если узнает.

– Поэтому мы не скажем ему, что я была здесь.

Мы лежим так в тишине, и я думаю, что она уснула, но Марго спрашивает:

– Ты видела ее?

– Она прекрасна, – отвечаю я. – Совершенно точно стоит пальцев-сарделек.

Марго смеется, а потом стонет, словно ей больно.

– А ты в порядке? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Да. Все болит, особенно в том месте, где меня разрезали.

– Спасибо за то, что назвала ее моим именем. Я буду самой лучшей тетей на свете.

Марго наклоняет голову так, что наши лбы встречаются.

– Знаю.

Мне так много хочется сказать ей, спросить ее, но она выглядит измученной.

– Мне так хотелось посмотреть, как ты выглядишь в костюме Марии. – Ее голос звучит сонно, а глаза закрыты.

– Марго, это было худшее свидание.

– А какое было лучшим?

Конечно, я сразу вспоминаю Уэса, когда он спросил меня о том же на крыльце у бабушки.

– Свидание Оливии было веселым. И Сары.

– О да, «Рождество в подземелье». Мне нужны фотки.

– Все, что тебе нужно сделать, – это прокрутить мою ленту. Там столько всего.

Она улыбается, ее глаза по-прежнему закрыты.

– Мне не терпится рассказать тебе кое-что, но только если пообещаешь, что это останется между нами. На полном серьезе, – шепчу я.

Ее глаза открываются.

– Говори.

– Обещай, что никому не скажешь.

– Обещаю. Ты знаешь, что можешь рассказывать мне обо всем.

Я делаю глубокий вдох и говорю:

– Ладно. Думаю, Уэс почти поцеловал меня прошлой ночью, и я в отчаянии, что этого не случилось.

И прячу лицо у нее на плече.

Все, что теперь слышно, – это дыхание Марго. Я поднимаю голову и смотрю на нее.

– Что? Что ты думаешь?

Она вздыхает и прижимается щекой к моему лбу.

– Мне нравится, но я беспокоюсь за тебя. Он один из твоих лучших друзей. Очень сложно будет вернуться к дружбе, если у вас не заладятся отношения. Просто будь умницей, ладно?

Отодвигаюсь и смотрю на нее. Я должна была знать, что она ответит мне. Когда Марго училась в выпускном классе, она начала встречаться с одним из своих близких друзей. Все продлилось не больше двух недель, но вернуться к нормальным отношениям после расставания у них так и не получилось.